– Мне в первый раз случается констатировать смерть, вызванную преступлением, – заметил он, наклоняясь над телом. – Мне это совсем не нравится.
– Я не был уверен, что она мертва, – сказал Марей.
– Тем не менее это так… Сердце задето…
Он выпрямился, зажав свою сумку под мышкой, и подозрительно посмотрел на Марея.
– Чем скорее приедет полиция, тем будет лучше, вот все, что я могу сказать, – добавил он.
Марей вытащил из кармана свою бляху и сунул ее под нос врачу. Совсем опешив, тот отступил, рассыпавшись в извинениях. Марей схватил Бельяра за рукав.
– Ты тоже можешь идти. Я попрошу подкрепления. Спасибо, старина. Очень сожалею, что втянул тебя в это дело. Позвони мне завтра… домой. Я буду держать тебя в курсе.
Они пожали друг другу руки. Марей тщательно запер входную дверь. Он остался один с мертвой Линдой. Только теперь он почувствовал, что совсем выдохся, и плеснул себе в рюмку Бельяра немножко коньяка. Предстояло самое трудное. Он поднялся на второй этаж, сел в кабинете Сорбье, снял телефонную трубку.
– Алло… Я хотел бы поговорить с мсье Люилье… Да, срочно. Комиссар Марей… Алло… Прошу прощения, господин директор, но дело важное. Только что у себя дома убита мадам Сорбье… Я был здесь. Мало того, я все организовал, чтобы поймать убийцу… Что? Да, я ждал этого.
Но оказался застигнут врасплох… Да, с моим другом Бельяром. Мадам Сорбье у опта в своей комнате. Все входы и выходы были заперты, даю вам слово. Только окно спальни, где находилась мадам Сорбье, было открыто… Не понимаю, господин директор. Пересказываю вам то, что я видел, потому что на этот раз я видел сам. Я был на улице. Я осматривал сад, следил за фасадом. После преступления на заводе вы подозревали Леживра. Вы думали, Бельяр что-нибудь упустил, когда был ранен Монжо. И вы обвиняли Фреда, что ему пригрезилось, будто Монжо вошел в дверь виллы Сорбье, но не выходил оттуда. В моем свидетельстве вы сомневаться не можете. А я утверждаю, господин директор, что в тот момент, когда раздался выстрел, мы с Бельяром находились внизу, потом Бельяр поднялся наверх, а я оставался снаружи… Нет, никто не выходил. Абсолютно в этом уверен… Я нашел гильзу… Калибр 6.35… Преступник расписался… Да, я буду на месте… Да, пожалуйста, господин директор… Спасибо.
Марей повесил трубку. Люилье сделает все необходимое. Он снова, в который уже раз, пустит в ход тяжелую полицейскую машину. Через час дом наполнится вспышками фотоаппаратов, топотом грубых башмаков, бесполезной беготней. Пусть стараются! Марей же мечтал только об одном: вскочить в поезд и уехать как можно дальше отсюда… Он стряхнул с себя охватившее его было оцепенение. Ясно одно: во всех четырех случаях всегда один свидетель находился внутри, другой – снаружи, и во всех четырех случаях метод преступника обеспечивал ему успех. Да, теперь уже следовало говорить о методе. И что бы там ни думал Люилье…
Марей вернулся в спальню Линды и нежным движением закрыл ей глаза. Он поспешил отослать врача и Бельяра, чтобы самому сделать это. Вот теперь он мог коснуться лица Линды, а Линда была далеко, недосягаемо далеко. Жили только ее волосы, распустившаяся коса отливала живым блеском. Догадывалась ли она, до какой степени может во всем положиться на него? Конечно, нет, раз не решилась ему довериться. А между тем раза два или три она чуть было не заговорила. Ее волнение, ее упрямое молчание – разве это не доказательство того, что она что-то знала? И не случайно сразу же после ужина под каким-то вымышленным предлогом она поднялась к себе в комнату. Она ждала того, кто пришел ее убить…
Марей выключил люстру, оставив зажженным маленький ночник. Он сел подальше от покойной и закрыл лицо руками. Того, кто пришел ее убить. Чушь какая-то. Она прекрасно знала, что никто не придет. Она даже не закрыла свою дверь на ключ. Тогда почему же она не разделась? А главное, зачем открыла окно? Сигнал? Но кому? Хотя на заводе открытое окно вовсе не было сигналом, и открытое окно у Монжо – тоже. Почему убийце все время нужно было это открытое окно, хотя он, по всей видимости, им не пользовался?… Но разве сегодня, вдруг подумал Марей, убийца не мог убежать? Во время короткого визита врача Бельяр, конечно, не догадался закрыть входную дверь на ключ… Рассуждая таким образом, он вряд ли додумается до чего-нибудь путного, потому что прежде надо было разгадать, как убийце удалось спуститься вниз и как ему вообще удалось проникнуть в дом. Но Марей дошел уже до той стадии, когда заведомо недобросовестная посылка была последней возможностью заставить ого мысль работать. Он на цыпочках вышел из комнаты и спустился в сад. Когда все произошло, его первой заботой было проверить, что калитка по-прежнему заперта и, значит, неизвестный перелез через ограду. Марей включил свой фонарик и принялся изучать прутья ограды. Делал он это методично. Ограду давно уже не красили. Старая краска вздувалась, висела лохмотьями. При малейшем прикосновении она отваливалась, превращалась в пыль. Невозможно было не заметить подозрительных царапин, да и глициния тоже должна была сохранить следы перелезавшего через ограду человека. Марей направил свет на ствол кустарника, обследовал каждый сучок, мускулистые ветви были такими крепкими, что местами погнули прутья ограды. В луче света вдруг что-то сверкнуло. Марей вернулся назад, нашел то место, где что-то вспыхнуло. Потом пошарил по карманам в поисках перочинного ножа, выбрал самое крепкое лезвие и начал им ковырять, зажав кольцо фонаря в зубах. Кусочек металла упал ему на ладонь. Марей долго разглядывал его, потом в глазах у него зарябило, он выключил свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46