Пока я выбирался из поселка, где обитали некоронованные короли бизнеса и индустрии развлечений, я старался не думать о случившемся и даже не строил никаких планов. На душе было неспокойно. Не скажу, что мною овладела полная беспомощность, но почему-то вдруг захотелось напиться. Я даже подумывал, не купить ли пару литров текилы. Был уверен, что Джоанна меня поймет, но потом оставил эту мысль, потому что вспомнил о несовместимости благоразумия с алкоголем. Да и женщина, бросившаяся ко мне за помощью в отчаянную минуту, кроме снисходительной жалостливости, ничего другого по отношению ко мне испытывать не будет. Ладно, выпью, если все закончится благополучно. А пока, как говорится, мысленно поднимаю свой бокал за успех безнадежного дела! И ведь какие благие намерения посещали меня на прошлой неделе! Мечтал отправиться в путешествие по странам и континентам, горевал, что столько хороших книг не успел прочитать, старых друзей лет десять не видел. Можно было бы поехать куда-либо с Джоанной. Как она там?Сразу вспомнилось все, что связывало нас. Память сердца немедленно подкинула воспоминание о ее милой манере, запрокинув голову, заливаться смехом над моими остротами. Вообще-то я жизнелюб, терпеть не могу ныть и канючить. Джоанна тоже. Мы обожаем радоваться жизни и очень подходим друг к другу. Н-да!..Мне вдруг показалось, будто она полулежит на заднем сиденье и даже посмеивается. Я оглянулся...Этого только не хватает! Так и спятить можно... Надо думать о том, как выбраться из передряги, в которую мы с ней попали. В жизни есть еще кое-что, что необходимо совершить, и мы уйдем из нее не раньше, чем выполним свое предназначение.Я бросил взгляд в зеркало заднего обзора и оторопел. Меня догонял семиместный универсал... * * * Майк Фаррелл приподнялся на локтях, сел и поморщился.— Башка просто чугунная! — произнес он страдальческим голосом.— Пройдет! — бросил я и, подумав, добавил: — А помимо головы есть какие-либо нарекания?Майк вздрогнул, весь сразу как-то съежился, повернулся и уставился на меня воспаленными глазами:— Не пойму, что с головой, даже глазами больно двигать...— Упал, стукнулся о пол головой, вот и больно...— Упал, стукнулся головой... — передразнил он меня. — Врезал мне да еще мою пушку заграбастал! — Он усмехнулся, будто железом по стеклу провел.Майк дотронулся до макушки, охнул и, расстегнув пуговицы на рубашке, полой вытер пот с лица. В помещении было душно и жарко. Я заметил, что он не сводит глаз с пистолета у меня в руке. Что ж, пусть помнит о том, что мы поменялись ролями!— Майк, скажи, что все-таки произошло с Айелло?— Клянусь всеми святыми, не знаю!— А каким образом сейф оказался выхолощенным подчистую?— Господи, откуда мне знать, откуда?— Тогда объясни, почему ты трясешься и клацаешь зубами, как отбойный молоток?— Башка у меня трещит, вот почему!Майк вздохнул, перевел взгляд на окно. С величайшей осторожностью привстал, снова охнул. Покосился на меня. Он был напуган, осторожен и, видимо, мне не доверял. В мешковатых брюках он выглядел каким-то тщедушным, жалким и напоминал циркового клоуна. Должно быть, в тюрьме здорово исхудал.— Крейн, — сказал Майк после паузы, — в сейфе было столько деньжищ, что на них можно купить авианосец. Может, они думают, я их себе взял?— Откуда же тебе известно, что там были деньги? — спросил я спокойно и иронично, но Майк этого не заметил.— Мне Айелло показывал, что было в сейфе, — заметил он мрачно.— Если не секрет, при каких обстоятельствах? — спросил я, подходя к окну. — И знаешь ли ты, сколько стоит авианосец?— Знаю. Миллиона два... Нет, пожалуй, три.— Это же такая уйма деньжищ!— Не веришь? Честное слово, я видел пачки долларов своими глазами. Очень хочется тебе об этом рассказать...— Почему мне?— Потому что ты и Джоанна... мы трое... я вот думаю, если мы втроем раскинем мозгами, то непременно найдем выход.— А ты, однако, весьма осведомлен обо всем, — заметил я.— Послушай, Крейн, во-первых, я не убивал Айелло, а во-вторых, денег не брал...— Так. Ну, рассказывай...— Сначала ты скажи, зачем поехал к Мадонне. Может, уже на него работаешь?— Нет, не работаю.— Я должен поверить тебе на слово?— Речь сейчас не обо мне. Откуда ты знаешь, что в убийстве подозревают именно тебя?— А кого им еще подозревать, если я был связан с ними?— Неужели?— Представь себе...— Может, все-таки расскажешь?— Это долгая история...— Ничего, я терпеливый. Надоест — дам знать...Проглотив ком в горле, Майк Фаррелл сцепил пальцы и, не отводя взгляда от пистолета, спросил:— Думаешь, мы не в силах помочь друг другу?— Ничего не могу сказать, пока не узнаю все в подробностях.— А я почему-то уверен, что мне ты сумеешь помочь! — громко прошептал Майк. — Мне больше не на кого рассчитывать.— Усвой одну простую вещь — если сам о себе позаботишься, тогда можно и на других рассчитывать.— Правильная мысль, но, к сожалению... Я всю жизнь сам пробиваю себе дорогу, а что толку? — Он старался перехватить мой взгляд, но это ему не удавалось. — Ладно, слушай. Придется начать с самого начала, а иначе лучше вовсе не рассказывать. Сегодня утром я попытался подвести итог и понял, что должен кому-то обо всем рассказать. Начну, пожалуй, со своего призвания. Не возражаешь?Я промолчал, а он повел плечами и тяжело вздохнул:— Я был хорошим саксофонистом и никогда не был замешан ни в каких аферах. Однажды даже создал небольшой оркестр. Точнее — квартет. Мы играли в клубах, во всяких забегаловках. Заработки у нас были пустяковыми, но все кругом говорили, что у меня талант, и я был убежден, что все наладится. Тогда мне казалось, что если вкалываешь по двенадцать часов в сутки, если виртуозно владеешь саксофоном, то непременно пробьешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53