Трусы слишком напуганы россказнями о могуществе змеиного графа. Что ж, чем сильнее страх перед Чернокнижником, тем громче будет слава его победителя.
Главное, чтобы нидербургский бургграф не поспешил, чтобы не вздумал вдруг, ослепленный свалившимся на голову нежданным счастьем, убить Альфреда подло, исподтишка, покрыв несмываемым позором не только себя, но и всех присутствующих на ристалище благородных рыцарей. Чернокнижника нужно одолеть в честном бою. И сделать это следует ему, Дипольду Славному. Дабы стать еще более славным.
Пока взоры публики были обращены на оберландский отряд, Дипольд подозвал оруженосцев. Принял шлем от одного и новое копье – от другого. По-хорошему, стоило бы еще сменить турнирные доспехи на боевые, но это долго, слишком долго. Могут опередить…
Вон уже возвращается на ристалище и ставит своего коня подле жеребца пфальцграфа недавний соперник – Генрих-Медведь. В правой руке фон Швица тоже копье. В левой – щит. Не сбитый турнирный тарч, а обычный, боевой. Все с той же оскаленной медвежьей мордой. Оруженосцы у Генриха также оказались понятливыми и расторопными малыми. Приободрившийся барон явно жаждал взять реванш за поражение в реннене и с лихвой вернуть утраченную славу. С обоих сторон ристалища подтягивались и прочие рыцари в турнирных латах. Желающих побить ненавистного маркграфа сегодня будет много.

ГЛАВА 5

Отряд Чернокнижника ехал не спеша, не удаляясь от скрипучей повозки, и к тому времени, как Альфред достиг наконец турнирного поля, пара десятков знатнейших рыцарей Остланда уже выстроилась грозной стеной перед изрядно опустевшими трибунами.
Около сотни слуг и оруженосцев ждали в стороне, готовые в любой момент поддержать своих господ. Кроме того, у ристалищной ограды замерли в напряженном ожидании несколько десятков городских стражников, ландскнехтов и стрелков-арбалетчиков. И это не считая личных телохранителей бургграфа, прикрывших градоначальника и его дочь. А ведь были еще и знатные нидербуржцы, не принимавшие участия в турнире. Каждый – со своей небольшой свитой, без доспехов, но, как и положено дворянам, при оружии.
На ристалище и вокруг него хватало воинов, чтобы противостоять маркграфской конной сотне, если безумец Альфред задумал недоброе. К тому же из города вот-вот должна была выступить подмога: на стенах Нидербурга тревожно трубили дозорные, призывая гарнизон к оружию. Праздных зевак с боевых площадок и переходов гнали взашей. Возле больших и малых бомбардных стволов, часто торчащих меж каменными зубцами, поднялась суета и закурились дымки. Прислуга спешно заряжала пушки. Добротные, славившиеся по всей империи нидербургские орудия, большая часть которых достанет и до ристалища, и дальше.
Первый страх и растерянность, порожденные скорее неожиданностью появления змеиного графа, нежели реальной опасностью, миновали. Рудольф Нидербургский взял себя в руки. Что бы там ни было, но ему, как хозяину и устроителю турнира, надлежало сейчас хотя бы для порядка проявить учтивость по отношению к пусть незваному, но все же благородному гостю. А заодно не лишним было бы выгадать время и дать возможность оставшемуся в крепости гарнизону получше подготовиться к надлежащей встрече Альфреда.
Настроение бургграфа быстро улучшалось. Определенно, сегодня удача сама плыла в руки, и Рудольфу очень не хотелось ее спугнуть. Удача представала перед бургграфом в виде заклятого врага, неразумно явившегося под городские стены с непозволительно малыми силами. Невесть зачем явившегося и невесть на что надеявшегося.
Да, никакой ошибки! Закованный в латы всадник, что возглавлял оберландскую сотню, вне всякого сомнения, являлся властителем Верхних Земель. Прежде Рудольф Нидербургский неоднократно встречался с маркграфом на ничейной пограничной полосе, где вел с Чернокнижником бессмысленные, бесполезные, совершенно никчемные переговоры. И теперь бургграф с первого взгляда узнал ненавистного соседушку. Благо, тот почти не изменился.
Альфред Оберландский был крепко сбитым широкоплечим мужчиной среднего роста и средних лет. Под поднятым забралом виднелось бледное лицо. Резкие черты, прямой нос, плотно сжатые губы. Четко обозначенные темные круги под глазами свидетельствовали о ночных бдениях, причем – если судить по зловещему прозвищу маркграфа – проведенных отнюдь не в душеспасительных молитвах. Однако бессонные ночи, кажется, не особенно вредили здоровью Альфреда Чернокнижника. В седле он держался уверенно и тяжести доспехов, казалось, не ощущал вовсе.
А железа на змеином графе было навешано немало. Латы закрывали практически все тело властителя Верхней Марки. Боевые латы – не турнирные. Вытянутый яйцеобразный шлем с невысоким гребнем, подвижным, острым, как клюв, забралом и пышным султаном. Кираса с набрюшником и тассетой, Железная «юбка», состоящая из подвижных сегментов, прикрывающих бедра и обеспечивающих рыцарю посадку в седле.

из-под которой виднелась кольчуга двойного плетения. Створчатые наручи и поножи. Налокотники, наколенники, металлические сапоги с золочеными колесиками шпор и латные рукавицы. Высокие крылья наплечников были выкованы в виде извивающихся змеиных тел. Оберландская серебряная змея вилась и по нагрудной гербовой коте синего цвета. Такой же, помеченный ползучим гадом синий щит – небольшой, крепкий, прямоугольный – вез за маркграфом оруженосец. На левом бедре Альфреда висел меч. Длинный, тяжелый рыцарский клинок, каким удобно и рубить, и колоть с седла. И конного противника, и пешего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14