Толстая струя черного распылителя поверх этих скромных надписей сообщала: «Лебедя в президенты!» Лампочка в лифте была выбита, и мне пришлось ощупью искать кнопку седьмого этажа.
Полковник Миша был в тренировочном костюме и шлепанцах.
– Вы в самом деле здесь живете? – спросил я.
– К счастью, нет, – сказал тот, проводя меня в однокомнатную стандартную квартирку. – Посидим на кухне, я кофе приготовил.
Кофе он готовил славно. Обычно полковники этого делать не умеют. А он умел.
– Как мне показалось, – сказал Миша, – вы не возражаете против командировки?
– Не возражаю, – согласился я.
– Я надеялся на это. Но... – он поднял указательный палец, – нужно, чтобы вы... можно я вас на «ты» буду называть?
– Разумеется, а то мне даже неловко.
– Отлично. Но ты мне будешь нужен только при одном условии – если ты сможешь сделать больше, чем сделали мои сотрудники раньше, и если ты останешься живым.
– Наши интересы совпадают, – сказал я легкомысленно, и полковник нахмурился. Все же у него не было чувства юмора. А может быть, он воспринимал только юмор, направленный сверху. Юмор снизу он полагал фрондой.
Полковник разложил на кухонном столе небольшую схему города Меховска.
– Про историю и так далее говорить не буду – прочтешь в библиотеке. У тебя завтра целый день на сборы, – сказал полковник. – Начнем с тобой ориентироваться на местности. Ты ведь там уже был?
– Нет, – сказал я тупо, – не был.
– Мальчишкой был. Там у тебя двоюродный брат живет. И дядя жил. Вот здесь... ну где эта чертова улица? Вот – улица Желябова. Знаешь, кто такой Желябов?
– Наверное, революционер.
– Мне стыдно за нынешнее поколение. Желябов – народоволец, убийца царей.
– Почему я должен знать про ископаемых террористов?
– Гарик, именами террористов улицы не называют. А у нас в любом областном центре или улица Перовской, или Каляевская. Итак, давай поглядим внимательнее. Старая часть города протянулась вот здесь по высокому левому берегу Мологи. За ручьем... как он называется? Нет названия. А ведь наверняка местные жители его как-то зовут. Вот тут за ручьем лет пятнадцать назад построили десяток четырехэтажных хрущоб. Для текстильной фабрики. На этой фабрике работал твой дядя. Все документы и фотографии вон в той папке, у тебя будет время их изучить. Твой дядя Борис Бенедиктович. Тут дом, тут квартира – теперь живет твой кузен Аркадий. Только слово «кузен» в Меховске не употребляется. Он тебе двоюродный.
– Он женат?
– У него есть подруга. Она с тобой незнакома. Ты давно пропал. Как в Афганистан тебя послали, в восемьдесят седьмом, мальчишкой. Потом ты где-то работал.
– Как так – где-то?
– В Москве ты был недолго, потом пошел в контрактники, добровольно поехал в Приднестровье.
– Там везде было много свидетелей, – сказал я. – Проверьте, не было ли кого-нибудь из меховских в Абхазии. Я предпочел бы потеряться там.
– Молодец, мальчик! Умница. Абхазия куда более экзотический район. Давай дальше займемся твоей биографией. Времени у нас в обрез – я боюсь, что в любой момент в Меховск может приехать вербовщик.
– Или охотник за черепами, – опять неудачно пошутил я.
– Мы в Кимрах и Кашине прочесали окрестности – ты что думаешь, легко полсотни трупов закопать?
– А река?
– Волга там как проходной двор, на каждом шагу по моторке.
Он меня не убедил.
– Ладно, – сказал полковник, – мне замминистра уже заявил, что видит в этом чеченский след. Так что можешь не размышлять на эту тему.
– Но у меня должны быть документы, письма, фотографии. А вдруг кто-нибудь всерьез заинтересуется моей скромной особой?
– Фотографии ты принципиально не носишь – чтобы не засвечиваться. Были у тебя нелады с правоохранительными органами. Какие? Не важно – на свободе остался, и дело с концом. Документы у тебя будут. Имя тебе оставим, а фамилию поменяем. На всякий случай. Ты сам подсказал – найдем парня, который не вернулся из Абхазии. Юрия или Георгия.
Он сразу делал пометки в небольшой книжечке, лежавшей у его правой руки.
– А зачем я туда приехал? Просто навестить кузена или жить?
– Ты и сам еще не знаешь.
– Аркадий? У него же другая фамилия.
– Борис Бенедиктович – брат твоей покойной мамы.
– Аркадий у вас работает?
– Ни в коем случае! – почему-то резко возразил Миша. – Но он нам обязан. Он верный человек. Работает на текстильной фабрике.
– Он тоже ветеран?
– Нет, он хромой. Он с детства хромой. Он кладовщик.
– Это создаст трудности, – сказал я, будто играл роль в шпионском фильме, где агента забрасывают в тыл к врагу. – Он никого не знает из ветеранов. Он мне не сможет помочь.
– Он всех знает. Он там родился и прожил жизнь. Он учился в школе.
– Вы правы.
– Теперь – главное. В Меховске есть отделение «Союза ветеранов – XX век».
– Афганцы?
– Нет, это сравнительно новая и любопытная организация. Она должна объединить ветеранов всех малых и больших войн.
– Это официальный союз?
– Совершенно официальный, лояльный, склоняющийся в сторону сильной власти, однако умеренно оппозиционный, но не по идеологическим соображениям, а потому, что опоздал к дележу привилегий и лицензий.
– Значит, водкой не торгуют?
– Ты у нас можешь создать фонд имени дедушки Крылова, добиться для него таких таможенных льгот, что вся страна пошатнется. Но эти ветераны не суетятся, хотя что-то для своих членов достают.
– А почему этот союз вас заинтересовал?
– Потому что он – плод новой идеи. Его основатель Рустем Марков подумал о том, сколько ветеранов у нас остались бесхозными. Даже о ветеранах Куликовской битвы никто не радеет. Он сразу получил поддержку неутомимых дедушек, которые умеют и любят проникать в высокие кабинеты, позванивая иконостасами юбилейных медалей.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19