Белые кокарды Бурбонов срывались и затаптывались, а трехцветный знак Империи появлялся на каждой шляпе и в каждой петлице. Все было забыто – войны, страдания, промахи. Народ видел Наполеона и слепо шел за ним. Франции уже стало тошно от Бурбонов. Она оправилась от первого шока поражения и решила, что ее императора жестоко предали в пользу ужасного реакционера, который пытался насадить старый режим, как будто Революции никогда и не было.Долой Бурбонов, посмевших игнорировать армию, принесшую Франции такую славу. Долой их всех! Слава Богу, маленький император вернулся; он сметет со своего пути врагов Франции, вернет ее на передовые позиции в мире! Vive L'Empereur!Наполеон продвигался через эти толпы, улыбаясь и принимая один восторженный прием за другим, ведя все возрастающую армию в Париж. Где бы он ни останавливался, толпы людей плясали и пели под его окнами, а войска, которые король Людовик послал для борьбы с ним, просто арестовали своих офицеров-роялистов и предоставили себя в полное его распоряжение. Ветераны его кампаний, которых распустили для мирной жизни, оставляли поля и мастерские, со слезами радости надевали свои старые мундиры и шли, чтобы присоединиться к своему генералу.В Париже маршал Ней выехал во главе армии, чтобы захватить его, всячески проклиная его перед лицом короля. По мере своего продвижения вперед он слышал о следующей одной победе Наполеона за другой. Его люди роптали, многие дезертировали. Людовик XVIII простил его, но ни он, ни другие маршалы не были признаны старым режимом. Над князем московским все еще продолжали насмехаться как над сыном бондаря, а к его обожаемой жене относились с пренебрежением, пока она со слезами не отказалась бывать при Дворе. Раны от унижения и пренебрежения оставались свежими, и Нею так же не хватало присутствия императора в душном дворце Тюильри, как может заключенному не хватать солнца. В течение всего марша он оставался угрюмым и раздражительным, всеми силами стараясь перебороть дикое желание нарушить обещание, данное презренному королю, и еще раз последовать за призывным барабанным боем величайшего солдата, какого только знало человечество.Находясь в нескольких милях от штаб-квартиры Наполеона, Ней получил от него личное послание.Две армии встретились в Безансоне, и среди несдерживаемого энтузиазма Мишель Ней бросился в объятия Наполеона. Все его войско последовало его примеру.Затем и Мюрат, присоединившийся к союзным силам в 1813 году, публично признал Бонапарта императором и выступил из Неаполя, чтобы его именем завоевать Италию. Повсюду люди, ранее отрекшиеся от него, спешили склониться перед ним и умолять его принять их обратно. Солдаты и политики, оставившие его, потому что верили, что его честолюбие и упрямство приведут к полному краху, забывали обо всем в том сумасшедшем возбуждении, которое сопутствовало его возвращению.Давнишняя радость битв и побед вновь охватила всех. Освободившись от зависимости от слабого короля и реакционного правительства, армия императорской Франции сметала все на своем пути и двадцатого марта внесла Наполеона в Париж.Людовик XVIII со своим Двором сбежал в Бельгию. Императора внесли на плечах в Тюильри истерические толпы, и оттуда он выпустил свое обращение.Он не хотел нарушать парижский договор союзных сил, принятый в 1814 году, намереваясь мирно править в качестве конституционного монарха, восстановленного волей французского народа.Собравшиеся в Вене представители сильнейших держав ответили на это тем, что объявили его вне закона, врагом общества и приказали своим войскам вступить во Францию. Перед общей опасностью союзные силы за несколько встреч разрешили все свои разногласия. Александр довольствовался Великим герцогством Варшавским, а Пруссия согласилась на рейнские провинции вместо Саксонии. К девятому июня был подписан договор. Но в это время Александр уже покинул Вену. Он выехал из столицы в Хейлброн, чтобы там дождаться подхода своей армии. И в Хейлброне он встретился с женщиной, которая предвидела его вторую битву с Бонапартом.В эту ночь он никак не мог уснуть. Он шагал взад и вперед по спальной и не мог найти своего обычного успокоения ни в женщинах, ни в молитве, когда его адъютант и доверенное лицо князь Волконский постучал в его дверь.– В чем дело? – спросил Александр в раздражении.– Ваше величество, там внизу какая-то женщина хочет видеть вас. Я не посмел отсылать ее без вашего распоряжения… – Волконский выдержал паузу; скольких женщин он допускал к царю за последние несколько месяцев.– Я никого не жду, – сказал Александр. – Кто она, черт бы ее побрал?– Она говорит, что ее зовут мадам фон Крюденер, ваше величество.Фон Крюденер… та самая предсказательница, предвидевшая его победу над Бонапартом еще в то время, когда Бонапарт был на Эльбе…– Немедленно проводите ее сюда!Пока царь ждал, он пытался представить ее. Он знал, что она средних лет; женщина с печально известным прошлым, которая внезапно стала религиозной, когда увидела, как один из ее любовников упал замертво на улице перед ее окнами. Но, какой бы она ни оказалась, она может привнести мир в его душу. Наверняка то, что она появилась именно в то время, когда армии Пруссии и Англии приближались к войскам Наполеона и его собственные войска спешили присоединиться к ним, было рукой Божьей.Дверь опять открылась, и перед ним появился Волконский.– Баронесса фон Крюденер, ваше величество.В комнату медленно вплыла высокая фигура. Волконский закрыл дверь, и баронесса откинула длинную вуаль, до этого закрывавшую ее лицо. Даже в тусклом свете свечи Александр заметил, что перед ним удивительной красоты женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77