— И Гейлен правильно сделал, сказав тебе правду, и не только для того, чтобы ты был готов отстоять свои права, если кто-то узнает о твоем происхождении, но и для того, чтобы ты видел себя таким, каков ты есть, каким ты себя сделал, ради тебя самого, а не ради той крови, что течет в твоих жилах. Ты чист сердцем, а это главное.Он жадно, с надеждой, смотрел в ее глаза. Бессознательно он молил ее освободить его от груза вины.— Патрик был несчастным человеком. Я знаю его историю. Я знаю, что Лохлэнн шантажировал его, обещая в случае неповиновения расправиться с его семьей. Что может сделать человек, если кто-то возьмет в заложники его сестер и прикажет убить всех, кто находится в Донеголе, и лишь на этих условиях предоставить им свободу? Поставь себя на место Патрика, и ты поймешь, перед каким выбором он стоял. Любовь к своей семье заставила его сделать это. А любовь Рианнон к Патрику заставила ее молчать, ибо, если бы она назвала его имя, семья его была бы уничтожена.Коннал не раз думал об этом. Находясь в сарацинском плену, он ставил себя на место Патрика. Что, если бы в заложники взяли его сестер и заставили бы в обмен на их жизни убить Шинид? Коннал сглотнул ставшую вязкой слюну. Душа его рвалась на части.— Он мог бы прийти к Гейлену. Он мог бы все рассказать ему.— Верно, но он не доверял англичанам. И все это уже случилось, Коннал. Все давно в прошлом.Коннал потер щеки.— Да, видит Бог, я все понимаю, но годы не изгладили стыд из моей души.— Пора все забыть и начать жить заново.Коннал опустил голову. Руки его бессильно повисли.— Какая разница, чья кровь течет в тебе? — Она подошла, взяла его за руку. — Любая кровь красная. — Шинид коротко рассмеялась. — По правде, говоря, в тебе больше ирландского, чем во мне.— Завидуешь?Она покачала головой и приложила его ладонь к его груди. Глаза ее подернулись дымкой.— Вот кто ты, — прошептала она, легонько постучав его по груди. — Ты — тот, кто живет в твоем сердце. Здесь. В сердце, которое болит, и страдает, и любит. — Он накрыл ее руку своей. — Мы не в силах властвовать над своим сердцем, Коннал. Но душа вечна. Помирись с собой и прости Рианнон.Коннал зло прищурился.— Она ждет тебя.— Она не знает, что я рядом.— Сколько лет она ждет в своей келье твоего прощения! И не устает тебя ждать.Рука его скользнула по ее груди, коснулась сосков, и он услышал, как часто она задышала.— Ты хочешь этого? — спросил он, обнимая ее за талию. Она улыбнулась.— Главное, чтобы этого хотел ты.Коннал вздохнул, словно непомерный груз свалился с то плеч.— Я еще не решил.Шинид снизу вверх заглянула в его глаза.— Но ты подумаешь об этом? Он чуть заметно улыбнулся.— Опять принялась мне докучать?— Я не пытаюсь повлиять на твое решение, Коннал, но я буду рядом на случай, если понадоблюсь тебе.Коннал вглядывался в ее лицо, и вдруг ему захотелось того, чего он сознательно лишал себя, без чего, как ему всегда казалось, он мог вполне обойтись.— Почему?«Потому что я люблю тебя», — могла бы она сказать, но вслух произнесла:— Если мы не будем делить заботы и радости, между нами ничего не может быть.— Даже если не считать той ночи, между нами и так много всего есть.Она поежилась, хотя ей и не было холодно.— Ты хочешь брака ради земель и замков, но жить-то вместе не замкам, а нам. Нам вдвоем.Коннал вспомнил о подписанном контракте — контракте, о котором никто не знал, а особенно она. «Пора все забыть и начать жить заново». Но он не мог. Груз королевского приказа тяжким камнем лежал у нее на сердце. Ей было сейчас даже тяжелее, чем ему.И он заговорил. Таким искренним он никогда еще не был.— Да, я хотел земель и замков, и мне было все равно, будет ли кому-то от этого больно. Прости меня, ибо теперь я сожалею об этом. Мне нужен был кусочек Ирландии, который я мог бы назвать своим домом. Домом, куда я мог бы возвращаться. Я сам отказался от того дома, который считал своим. Теперь ты об этом знаешь. Но не земли и замки заставляют меня хотеть тебя сейчас, Шинид, а ты сама.Сердце ее подпрыгнуло.— Слияние тел…Она все еще пребывала в сомнениях, Коннал видел это и не мог ее за это винить.— Ты ведь сама понимаешь, что это не все. Ты же умница. Если бы я хотел только твоего тела, я мог бы соблазнить тебя прошлой ночью. — Она выглядела восхитительно наивной, и он приподнял ее подбородок и легко коснулся губами ее губ. Она прижалась к его губам крепко-крепко, и телом прижалась тоже: бедра к бедрам. — Не стал бы я мириться с твоими оскорблениями и издевками, с твоим недоверием и…Она закрыла ему рот рукой.— Прости меня за все. Он убрал ее руку.— Я давно простил. И я действительно хочу тебя. — Коннал тихо застонал. — Безумно. Но когда ты лежала умирающая, я увидел в своей душе совсем другое. — Голос его стал глуше и нежнее. — Я увидел тебя не через призму твоих земель и замков, не через союзников для войска короля. Я представил себе жизнь без тебя и понял, что один не выживу.— Коннал, — прошептала она, любя и жалея его.— Ты нужна мне, — с ожесточением проговорил он и, погрузив пальцы в ее волосы, впился в нее взглядом. — Видит Бог, мне трудно дышать, когда ты рядом, но без тебя я совсем не смогу дышать. Мы рождены друг для друга, — проговорил он, отринув остатки гордости.Синие глаза наполнились слезами. Она чуть слышно всхлипнула, сердце ее словно обрело крылья.— Да, твоя душа — моя, Коннал, даже когда я отрицала это, твоя душа была частью моей.Дыхание его участилось, слова ее тугим коконом обволокли сердце, просочились в кровь, разлились по ней. Он положил ее руку ей на грудь.— Тогда скажи своей душе, чтобы она успокоилась, ибо она нашла свою половину.Дрожащими руками она коснулась его лица, его шей, его груди, откинула со лба его волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98