– Ты очень привлекательна, Мэдди, но это все. Больше в тебе ничего нет, радость моя. Поэтому позволь уж мне думать за тебя. А от тебя требуется только хорошо выглядеть и правильно считывать текст с монитора.
– Я не слабоумная, Джек! Я способна на большее, чем подкраситься, причесаться и правильно считать новости. Ты что, считаешь меня полной идиоткой?
Он ответил иронической усмешкой:
– Трудный вопрос...
Впервые в жизни ей захотелось дать ему пощечину.
– Ты меня оскорбляешь!
– Я говорю правду. Насколько я помню, Мэдди, у тебя ведь нет за плечами колледжа. Да и вряд ли ты окончила даже школу.
Он намеренно ее унижает, намекая на то, что она недостаточно образованна, чтобы самостоятельно мыслить. Однако на этот раз она ощутила не унижение, а гнев. Он и раньше, бывало, говорил что-то подобное, но она никогда не протестовала.
– Но это не помешало тебе взять меня на работу в свою телекомпанию. И это не помешало мне добиться самых высоких рейтингов.
– Я тебе уже говорил, люди реагируют на смазливую мордашку. Ну что, пойдем спать?
– И как это понять? Тебе приспичило опять «воспылал страстью»? Хочу напомнить, что меня сегодня уже один раз помяли. Достаточно для одного вечера.
– Осторожнее, Мэдди.
Он подошел к ней вплотную. Его глаза горели яростью, но она не отступила ни на шаг, хотя вся мелко дрожала. Она устала оттого, что ею постоянно помыкают. Под каким бы соусом он это ни подавал. И его страсть больше ее ни в чем не убеждала.
– Осторожнее, – прошипел он ей в самое лицо. – Ты переходишь границы.
– Так же как и ты, когда меня мучаешь!
– Я тебя не мучаю. Тебе это нравится!
– Нет. Я люблю тебя, но мне не нравится, как ты со мной обращаешься!
– Ты что, разговаривала с этим чернокожим мозгляком, с которым раньше работала? А ты знаешь, что он бисексуал, или для тебя это приятная неожиданность?
– Знаю. Но это не мое дело и не твое, кстати. Ты что, его за это уволил? Если так, то он подаст на тебя в суд за дискриминацию. И надеюсь, выиграет.
– Я его выгнал, потому что он плохо на тебя влиял. О вас уже ходили слухи. Я не стал тебя беспокоить обсуждением этих слухов. Просто послал его подальше, туда, где ему и место.
– Какая мерзость! Ты же знаешь, что я тебя никогда не обманывала.
– Ну да, это ты так говоришь. Но я решил на всякий случай избавить тебя от искушения.
– И поэтому нанял этого напыщенного болвана, который даже прочитать новости толком не может? Он их считывает с такого огромного телемонитора, какого я еще не видела. Все твои рейтинги вылетят в трубу.
– В таком случае и ты вылетишь вместе с ними, дорогая. Поэтому лучше постарайся помочь Брэду, да побыстрее. Позанимайся с ним так же, как ты занималась со своим черномазым дружком. И помни, если ваши рейтинги упадут, ты останешься без работы, и тебе придется вернуться домой, скрести там полы. Ведь ничего другого ты делать не умеешь!
От его прежнего притворства не осталось и следа. Она не могла больше его слушать. Руки так и чесались дать ему пощечину.
– Зачем ты так, Джек?
Ее глаза наполнились слезами. Но он, казалось, не обратил на это никакого внимания. Снова подошел ближе, схватил ее за волосы и резко дернул, требуя внимания.
– Я это делаю для того, чтобы ты вспомнила, кто здесь хозяин, маленькая плакса. Кажется, ты начинаешь это забывать. Я больше не хочу слышать никаких твоих жалоб и претензий, никакого нытья. Я сам скажу все, что понадобится, если сочту нужным. А если я тебе что-то не говорю, значит, это не твоего ума дело. От тебя требуется делать свою работу – читать новости и время от времени готовить какой-нибудь специальный репортаж, – а по вечерам ложиться в постель и не ныть, что я делаю тебе больно. Ты еще не знаешь, что такое больно, и моли Бога о том, чтобы никогда этого не узнать. Тебе еще повезло, что мне вообще хочется тебя трахать.
– Ты мне отвратителен!
Он ее абсолютно не уважает и, уж конечно, не любит, теперь это ясно. Мэдди хотела заявить, что уходит от него, но не решилась. Теперь, после поимки насильника, полицейские уже не дежурят у их дома. Внезапно она почувствовала, что боится мужа. Джек тоже ощутил ее страх.
– Мне осточертело тебя слушать, Мэд. Иди ложись в постель и жди меня.
Она долго стояла перед ним неподвижно, вся дрожа. Не подчиниться? Но так будет еще хуже. То, что еще совсем недавно казалось грубоватой любовной игрой, все больше приобретает черты насилия. Это началось после того, как она впервые бросила ему вызов в истории с миссис Мак-Катчинс. Он ее наказывает.
Не проронив больше ни слова, она пошла наверх и легла в постель, моля Бога только об одном – чтобы сегодня Джек не стал заниматься с ней любовью. И невозможное свершилось. Через некоторое время он вошел в спальню, лег и молча повернулся к ней спиной. Мэдди с облегчением вздохнула.
Глава 10
На следующее утро она не поехала на работу вместе с Джеком. Он ушел очень рано. Мэдди сказала, что ей до ухода надо кое-кому позвонить. Он не задавал никаких вопросов. О вчерашней сцене он даже не упомянул и не извинился. Она тоже ничего ему об этом не сказала. Однако как только он ушел, она набрала номер телефона Эугении Флауэрс. Они договорились, что доктор примет ее завтра. Как же ей пережить еще один вечер в обществе Джека. Теперь ей стало ясно, что, если ничего не предпринять, дело может принять серьезный оборот. Джеку уже недостаточно унижать ее словами, называть голодранкой. Кажется, он отбросил все ухищрения и начал действовать в открытую. Теперь она уже почти не сомневалась в том, что он испытывает к ней лишь ненависть и презрение.
Как только она пришла на студию, позвонил Билл:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93