Крепкие узловатые пальцы Тулак вдруг так сильно стиснули запястье Вельдан, что чародейка невольно вскрикнула.
— Ты возьмешь меня туда, Вельдан? Возьмешь? Кергорн меня за это прикончит! И все же никогда в жизни Вельдан не было так легко принимать решение.
— Да, Тулак, — твердо сказала она. — Я и Каз возьмем тебя с собой. Хотя прежде всего нам нужно еще пережить эту ночь..
Ее оборвал на полуслове дикий, пронзительный крик из соседней комнаты.
Снег падал на Священные Пределы, укрывая дома и дорожки мягким белым саваном. Когда Фелиссу наконец уложили в постель, Агелла набросила свой самый теплый плащ и побрела по глубокому снегу к высоким золоченым воротам во Внутренние Пределы. Жадно глотая ледяной бодрящий воздух, она ощущала, как постепенно отходят, расслабляются онемевшие от напряжения шея и плечи. Какое облегчение — хоть ненадолго вырваться из дома! Гнетущее облако горя, отчаяния, бессильной ярости было уже почти невыносимо, особенно для того, кто привык жить один. Виора с каждой минутой становилась все сварливей и раздражительней, и Агелле все трудней было сдерживать свой нрав и не огрызаться на ее ядовитые упреки. Понятное дело, мрачно размышляла женщина-кузнец, Виора не может выместить свой гнев на тех, кто стал причиной ее злосчастий, потому и отыгрывается на том, кто попадется под руку, — но, Мириаль пресветлый, почему ей все время попадаюсь только я?
Понемногу, впрочем, досада на сестру сменилась у Агеллы нешуточной тревогой совсем по другому поводу. Она ужаснулась, увидев, что творится снаружи. Густо валил снег, крутясь на промозглом ветру, и сапоги кузнеца уже по щиколотку утопали в снежном покрове. Бедный Сколль, подумала Агелла, лишь сейчас со стыдом осознав, что с нежданным появлением родных мальчика она совершенно позабыла о нем самом. Возлюбленный Мириаль, мысленно взмолилась женщина, сделай так, чтобы мальчик сейчас благополучно спал в доме Тулак!
У ворот, ведущих во Внутренние Пределы, не было видно, вопреки распорядку, ни единого часового. Дело ясное: кто-то из солдат выглянул наружу, увидел снегопад и решил, что в такую погоду начальство не вздумает проверять посты. Вот так всегда, подумала Агелла. Стоит иерарху и лорду Блейду уехать по делам, как от солдатской дисциплины остается одно воспоминание! Часовой, должно быть, твердо уверен, что сегодня они уже не возвратятся. Ох, не хотела бы Агелла оказаться на его месте, если вдруг нынче Блейд объявится в Пределах! А все же интересно — каково там, на горе, отряду иерарха? Сегодня утром Агелла видела, как выводили их коней, а позднее Фергист рассказал ей, что они по неизвестной причине отправились на Змеиный Перевал. Женщину пробрала дрожь. Уж если иерарх и Блейд с двумя десятками гвардейцев застряли в буран на горе, дела и вправду плохи. На Блейда и Заваля ей наплевать — правду говоря, она о них не слишком высокого мнения, — но вот бедолага Сколль… Остается лишь надеяться, что он успел найти укрытие прежде, чем буря разыгралась не на шутку!
Жилища лекарей стояли отдельно, позади Дома Исцеления — в тихом садике, где росли целебные травы и между аккуратных клумбочек тянулись поросшие мхом дорожки. К сожалению — и на горе всему Тиаронду, — в этом году большинство бесценных трав так и сгнило под проливным дождем, сколько ни пытались сами лекари и садовники их спасти. А сегодня, в довершение худшего, многострадальный садик еще и завалило снегом! Агелла старалась идти по дорожкам и не забрести ненароком на клумбу — еще раздавишь сапогом какую-нибудь травку, а бедным растениям и так уже досталось.
Низкий белый домик Эвелинден был куда просторней жилища Агеллы. В нем была вторая, отнюдь не тесная спальня, небольшая лаборатория с собственным источником воды и плитой для приготовления отваров, а также кабинет, битком набитый книгами и свитками. Эвелинден жила здесь вместе со своей подругой, тоже лекарем и ровесницей Агеллы — то есть чуть помладше самой Эвелинден. Эту стройную энергичную женщину с умными блестящими глазами и буйной копной черных кудрей звали Кайта, и именно она открыла Агелле дверь.
— О, да это Агелла! Какой чудесный сюрприз! Заходи же скорей и согрейся!
Обитательницы дома как раз заканчивали ужин, и когда женщина-кузнец вошла в кухню, Эвелинден проворно вскочила из-за стола. То была хрупкая женщина, крохотная и шустрая, как воробышек, но вместе с тем серьезная, волевая и фанатично преданная своему делу. Открытая улыбка необычайно красила ее простенькое лицо. Главная ее гордость — густая грива каштановых, с обильной проседью волос сейчас окутывала плащом ее плечи, хотя днем Эвелинден обычно заплетала тугие косы и подкалывала их повыше, чтобы не мешали работать. Раскрыв объятия, она стремительно шагнула к Агелле — и озабоченно нахмурилась:
— Дорогая моя, я никогда прежде не видела тебя такой бледной и измученной! Ты, часом, не больна ли?
Женщина-кузнец покачала головой:
— Нет, Эви, я здорова, только устала немного. Меня лечить не надо, но мне очень нужна твоя помощь…
— Это срочно? — вмешалась Кайта. — Если ты посидишь с нами пять минут, кто-нибудь умрет?
— Да нет, это не настолько… — Агелла не успела договорить, как уже обнаружила, что сидит с подругами за столом и жадно поедает из большой миски горячую похлебку, обильно приправленную специями и незнакомыми травами. Проглотив первую ложку, она невольно потянулась за кувшином с водой, а затем принялась за еду с поразительной прожорливостью — только успевай ложку ко рту подносить. День выдался нелегкий. Агелла даже не помнила, когда ела в последний раз, и лишь сейчас осознала, насколько она вымоталась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151