— Какие бы поводы он ни изобрел для того, чтобы попасть сюда, его главной целью была разведка ситуации, в которой находится Принц, включая и его потенциальные слабости. — Подавшись вперед, он погладил Йенсени по плечу. — А поскольку обо всем остальном он дочери рассказал, то почему бы и не об этом?— Мне кажется… — медленно заговорила девочка. Видно было, с каким напряжением она вспоминает. — Мне кажется, он рассказывал, что определенное недовольство чувствуется среди ракхов.Хессет шумно вдохнула:— Это более чем понятно.— И он говорил, что восстать им трудно, потому что Принц был одним из них. Но, с другой стороны, одним из них он был не всегда.— Родовой инстинкт в противоречии с разумом, — заметил Таррант.Хессет недовольно зашипела.— А имен ты каких-нибудь не слышала? — поинтересовался Дэмьен. — Может быть, он называл какие-нибудь имена?— Он рассказывал о городе ракхов. — Глаза Йенсени сейчас смотрели куда-то вдаль или, вернее, в пустоту. — Принц взял его с собой в поездку. Отец говорил — затем, чтобы продемонстрировать ему, как замечательно идут дела. Но, добавил он, дела идут замечательно далеко не повсюду. Ему показалось, что многие ракхи недовольны и что им хочется создать собственное государство. Но говорить об этом они, разумеется, не смеют.— Имена, — напомнил Дэмьен. — Знаешь ли ты какие-нибудь имена?Вспоминая, Йенсени закусила нижнюю губу.— Тэк, — выпалила она наконец. — Город называется Тэк. И там была переводчица-ракханка, ее звали… Зука. Да, ее звали Зука, но это происходило в другом городе.— Нам нужно… — настаивал Дэмьен.— Тсс… — перебил Таррант. — Пусть говорит.— Зука… Нет, не могу вспомнить. — Детская ручонка, по-прежнему накрытая рукой Хессет, сжалась в кулачок. Йенсени изо всех сил старалась вспомнить. — Был еще кто-то. Кто-то важный.Едва услышав это, Дэмьен почувствовал, что его охватывает волнение; как же трудно было не обрушить на девочку новые вопросы, а дождаться, вместо этого, пока она не вспомнит сама.— Сильный и по-настоящему важный. Как бывают важны мужчины у ракхов, а женщины такими важными быть не могут.— Самец-Альфа, — заметил Таррант.Хессет бросила на него убийственный взгляд.— Самец-Прима!Именно так именуют себя сами ракхи, в отличие от названий, придуманных для них зоологами и антропологами из племен людей. И она права, подумал Дэмьен. Существа, способные преодолевать врожденные инстинкты, заслуживают большего, чем терминология, почерпнутая у кинологов.— Мне кажется… его имя начиналось на Ката… Катас… Катасах! — Ее кулачки разжались, когда она наконец вспомнила. — Да, вот оно! Катасах.— Самец-Прима, — мягко произнес Дэмьен.— Что означает, что ему подчиняются остальные.— Что означает, что остальные могут подчиняться ему, — уточнила Хессет.— Расскажи нам о Катасахе, — попросил Дэмьен.Девочка замешкалась с ответом.— Отец рассказывал, что он высокий, сильный и драчливый. Но у ракхов все мужчины драчливы.— Кто бы говорил!.. — прошипела Хессет.— Он вел себя так, будто ему нравится Принц, и может, он ему на самом деле нравился, только моему отцу так не показалось. Ему показалось, что Принц вообще не нравится ракхам. Он еще сказал, что имейся у них хоть малейший шанс свергнуть Принца, ракхи непременно так бы и сделали.— Включая этого Катасаха?— Мне кажется, так, — подтвердила девочка. — Но отец не был уверен в этом на все сто процентов. Он сказал, что просто что-то в этом роде почувствовал, но поговорить об этом ему было не с кем. Поэтому все так и осталось догадками.За маленьким столом наступило молчание. Напряженное молчание, порожденное интенсивными размышлениями. Наконец Хессет произнесла то, что было у всех на уме:— Для того чтобы связаться с ракхами, надо пройти сквозь Избытие.— Вот именно, — пробормотал Дэмьен.Подобная перспектива его не радовала.— А что, разве мы так уж уверены в том, что они захотят вступить в союз с нами? — как-то отстранение поинтересовался Таррант. — Воитель-ракх, задумавший свергнуть властителя-человека, едва ли захочет брать себе в союзники людей.Дэмьен посмотрел на Хессет.— Я же не человек, — фыркнула она.— Я имел в виду…— Вы забываете, почему я здесь нахожусь, — сказала Хессет. Голос ее звучал спокойно, но в глазах горела беспредельная ненависть. — Этот человек — этот Принц — превращает моих соплеменников в демонов. Хуже того: он превращает их в чудовищ, которые думают, будто они стали демонами, и поэтому охотятся и питаются как самые жалкие порождения Фэа. Дело доходит до того, что они действительно умирают, попав на солнце. — Она вдруг посмотрела на Йенсени: — А как воспринимают солнечный свет здешние ракхи? Что отец рассказывал тебе об этом?На минуту девочка задумалась.— Он рассказывал, что солнца они не любят. Но я не думаю, что оно им вредит. Во всяком случае, слишком вредит.Хессет, прежде чем заговорить, что-то невнятно прошипела:— Вот именно. То, что на Западе уже закончено, здесь всего лишь наполовину начато. Возможно, труднее изменить нацию, насчитывающую сотню тысяч, чем племя всего в несколько десятков. Или, не исключено, тамошняя правительница просто была преисполнена большей решимостью и целеустремленностью. В обоих случаях… то, что мы видим здесь, свидетельствует о начале мутации. Иначе как бы они превратились… в то, что видела Йенсени? — Она обратилась к Тарранту, в глазах у нее запылало янтарное пламя: — Или вы думаете, что найдется хоть один ракх, который не захочет присоединиться к нам после того, как он осознает смысл происходящего? Неужели вы думаете, будто останутся ракхи, готовые по-прежнему служить Принцу после того, как они поймут, какую цель преследует это правление?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106