Они не хотели, чтобы правителем стал чужестранец из Германии, который мало бывал в стране и не знал ее обычаев. Танкред, несомненно, не был идеальным вариантом для Сицилии, но он не выражал особой радости по поводу крестовых походов, а посему и не был особенно доволен прибытием двух многочисленных армий, которые могли и не одобрить захват трона. Надеясь на то, что Филипп может оказаться более лояльным, чем брат Джоанны, Танкред пригласил французского короля остановиться во дворце, а Ричарду пришлось искать пристанище за стенами Мессины.Ричард был оскорблен, но вида не показал. Он только попросил предоставить ему возможность повидаться с сестрой, которую Танкред держал под своей нежной опекой. Хотя Танкред еще толком не знал характер английского короля, он не решился отказать ему в просьбе. Джоанну препроводили со всем скарбом и 2200 фунтами золотом в качестве вдовьего наследства. Ричард встретил сестру с распростертыми объятиями, так как не видел ее с тех пор, как сам проводил ее ко двору Вильяма, когда ей было всего одиннадцать лет. Он ничего не сказал по поводу ее багажа, но поспешил отвезти ее в Богнару, под защиту своей армии, чтобы она была в безопасности.До этого момента письма Саймона и те, что диктовал Ричард своим писарям, были одинакового содержания. Там, где они описывали Джоанну, это была просто мелодия на два голоса. Ричард восхвалял красоту, грацию и элегантные манеры своей сестры, которая была так похожа на мать. Саймон же распространялся о кротости ее характера и смирении, с которым она молча сносила все удары судьбы. Когда Элинор прочитала эти строки письма Саймона, она испытала легкое раздражение. Саймон с таким восторгом описывал добродетели Джоанны! Затем Элинор показалось подозрительным, что Саймон умалчивает о красоте и грации принцессы, которые так восхваляет Ричард. У Саймона был острый глаз на женскую красоту. Если бы кожа Элинор могла менять цвет, она давно бы уже позеленела от злости и ревности.Погруженная в собственные мысли, Элинор едва ли заметила то, что для королевы было самым важным. Филипп возбудил в Танкреде подозрения, и тот не сумел усмирить гнев своих подданных по отношению к воинам Ричарда. Незначительные инциденты привели к тому, что, когда прибыл флот Ричарда, народ Мессины закрыл ворота своего города, бросая не только оскорбления, но и метательные снаряды на воинов Ричарда. Сначала Ричард старался держаться миролюбиво. Он был зол на Танкреда за то, что тот присвоил большую часть вдовьего наследства Джоанны, но он старался разрешить эту проблему дипломатически. Но, когда отряд одного из его баронов был атакован, терпение Ричарда лопнуло, и он был просто в ярости.Но, независимо от своего состояния, Ричард был великолепным стратегом. В своем письме он просто сообщил, что они захватили Мессину к вечеру того же дня, когда было нанесено это оскорбление, и что Танкред капитулировал. Саймон был более лиричен в своих описаниях битвы, рисуя в подробностях то, как воинам Ричарда было приказано попридержать стрелы, пока они не закончатся у сицилийцев, как они потом согнали защитников со стен, как они захватили все укрепленные здания в городе молниеносными атаками, оставив нетронутым только жилище короля Филиппа и собственный дворец Танкреда.Саймон был не в восторге от соглашения, к которому они пришли. Поняв, наконец, с кем он имеет дело, Танкред принес на переговоры письма, подписанные Филиппом, в которых он описывал Ричарда далеко не в лестных выражениях. Он утверждал, что его убедил в том, что Ричард пришел захватить Сицилию и. свергнуть его. Он говорил, что понял, наконец, какими великодушным и благородным рыцарем является Ричард. В конце концов, он так умело сыграл на чувствах Ричарда, что больше выиграл, чем потерял. Ричард согласился принять дополнительные сорок тысяч унций золота, плюс, позолоченный стол, стулья и набор золотых кубков и блюд в возмещение наследства Джоанны. На это у Саймона не было возражений. Он не думал, что из Сицилии можно будет выжать больше, разве что захватить сам остров.Но последний пункт в соглашении обеспокоил Саймона. Королеве он просто сообщил, что Ричард согласился на свадьбу своего трехлетнего племянника Артура и маленькой дочери Танкреда, дав девочке двадцать тысяч унций золота Джоанны после свадьбы и провозгласив Артура своим наследником. В отдельном же письме к Элинор Саймон выразил свои опасения.«Он, таким образом, разрушил все надежды на мир со своим братом Джоном. Возможно, зная об опасностях, которые подстерегают короля, и о том, что король не имеет своего собственного наследника, лорд Джон был бы счастлив подождать, пока или погода, или болезни в Святой земле, или силы Саладина не сделают его королем. Как только Джон услышит эту новость, он начнет вербовать союзников и сеять вражду, чтобы в случае смерти короля Артур был свергнут. Я не знаю, что у Джона на уме, но, будучи свидетелем того, как лорд Ричард отверг его притязания на престол, я боюсь, что те же союзники Джона сделают невозможным возвращение Ричарда в Англию без кровопролития. Я знаю, что для сэра Андрэ будет большим соблазном объединиться с лордом Джоном против Лонгкемпа, но умолите его не делать этого. Пусть он останется другом для обоих. Если уж потребуется, пусть даже объявит войну Лонгкемпу, но ни в коем случае пусть не просит ничего у лорда Джона – ни помощи, ни людей, ни денег, ни оружия. С другой стороны, он не должен бросать вызов лорду Джону. Помни, что бы ни говорил Ричард, никто не признает трехлетнего ребенка королем. Если лорд Ричард умрет, королем станет лорд Джон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151