Что-то связанное с ребенком. Ну ладно, она постарается вспомнить это позже.
Джули по-прежнему молчала. Да и как же ей было услышать Элизу, если она сейчас плыла на корабле вместе с Дереком.
Раздраженно покачав головой, Элиза собралась посмотреть, что осталось из продуктов. Внезапно малыш снова захныкал, и она заорала:
– Заткнись же ты, черт возьми! И без тебя тошно!
Обиженный, испуганный, голодный, малыш ударился в рев. Элиза его шлепнула:
– Ты, маленькое отродье, если не замолчишь, я сверну тебе шею!
Джули неожиданно повернулась и взглянула на ребенка.
– Не бей его, – с угрозой в голосе сказала она. – Больше не смей его бить!
– Тогда позаботься о нем, – выкрикнула Элиза. Она сгребла малыша и сунула его в руки Джули. – Успокой его, и пойдем отсюда. Если нам суждено умереть, лучше умрем в дороге.
Она вышла из пещеры и стала осторожно спускаться по каменистому склону. Джули, пошатываясь, двинулась вслед за ней, прижимая к себе ребенка. Малыш доверчиво прильнул к ней и сразу замолчал.
Оглядевшись по сторонам, Элиза наконец вспомнила, в каком направлении поскакал за подмогой Лонни Брюс, решила, что север находится именно там, и медленно двинулась в ту сторону. Полностью положившись на Элизу, Джули пошла следом.
К тому времени когда на равнину опустились вечерние сумерки, жалкое трио находилось все еще неподалеку от места кровавой резни. Вокруг не было ни гор, ни какого-нибудь укрытия, поэтому они легли прямо на песок и, измученные, тут же уснули, не чувствуя холодного, пронизывающего ветра.
На следующее утро Элиза тщательно разжевала кусок сухаря и попыталась скормить малышу получившуюся кашицу. Когда он тут же с готовностью выплюнул все обратно, она закричала:
– Хватит плеваться, маленький ублюдок, у нас и так мало еды!
– Не смей его так называть, – тихо сказала Джули. – Если ты поднимешь на него руку, я убью тебя.
Элиза в изумлении уставилась на свою спутницу, и по ее спине пробежал мерзкий холодок. Неужто Джули сошла с ума? Первым ее побуждением было уйти, оставив и Джули, и ребенка. Но Элизе совсем не хотелось тащиться одной по этой чертовой прерии. И она решила остаться.
Джули выпила воды, но не смогла ничего съесть. Ей не хотелось даже смотреть на еду. Джули ощущала себя лежащей на дне глубокой, глубокой ямы с песочными стенами, которые осыпались каждый раз, как только она пыталась выбраться наружу. Проще всего было остаться в этой яме – пусть песок засыпает ее потихоньку. И в какой-то момент она просто исчезнет под ним.
– Допивай воду и пошли, – сказала Элиза. Она поднялась на ноги, бросила раздраженный взгляд в сторону безжалостно палящего солнца и, ссутулясь, побрела вперед.
Знойный день сменился холодной ночью, а назавтра стало еще жарче. Поздним утром третьего дня, после нескольких часов ходьбы, Элиза внезапно остановилась, упала на колени и зарыдала:
– Я больше не могу идти! Не могу! Мы умрем здесь. – Ее пальцы царапали иссушенный солнцем песок, словно она пыталась найти где-то в глубине источник.
Джули тоже остановилась и уставилась на нее в замешательстве. Мерное гудение, которое заполняло ее мозг последние несколько дней, превратилось в ужасный, оглушительный рев. Она не могла здраво мыслить, не могла говорить. Ей становилось все труднее понимать происходящее. Кто эта женщина?
Джули молча стояла и смотрела на незнакомку, в исступлении молотившую по земле кулаками, а затем наклонилась и положила ребенка рядом с ней. Может, ему тоже захочется поиграть на песке? Но нет, малыш просто лежал и щурился на слепящее солнце, а затем вдруг заплакал.
Джули прикрыла ладонью глаза от нестерпимого света и вгляделась в такие далекие, далекие горы. Они хотели добраться до них перед заходом солнца, но вряд ли им это удастся, если эта женщина не встанет на ноги и не продолжит путь. Хотя сама Джули никак не могла понять, зачем им эти горы.
Джули с трудом растянула пересохшие и потрескавшиеся губы в жалкое подобие улыбки и помахала мужчине, который в ответ бешено замахал ей руками. Он сидел верхом на крупном жеребце и был в чем-то синем… в синем мундире. Джули безучастно наблюдала за тем, как на гребне горы показались и другие солдаты, скакавшие вслед за первым. У одного из них в руках был флаг, который яростно трепало на ветру. Их было две дюжины – одетых в синие мундиры всадников, и они явно спешили именно к ним.
Солдаты спустились с горы и пустили лошадей во весь опор, наполнив знойный воздух радостными, победными криками. Элиза широко раскрыла глаза и стала медленно подниматься. Когда до нее дошел смысл происходящего, надежда тут же придала ей сил – она встала и вскинула над головой изможденные руки. Это же кавалерия! О Боже, это же кавалерия Союза штатов!
– Слава тебе, Господи! – вскричала Элиза, когда высокий крупный мужчина, скакавший впереди, жестом остановил своих спутников и слез с лошади. – Я уже думала, что с нами все кончено, – добавила она дрожащим голосом.
Военные спешились, и тот, кто возглавлял отряд, сделал одному из них знак посмотреть, жив ли ребенок. Солдат взял малыша на руки и сообщил:
– Сержант, он дышит, но, похоже, очень слаб.
Сержант взглянул на Джули, которая все стояла на том же месте и так же бессмысленно улыбалась. Довольно симпатичная женщина, подумал он, хоть и выглядит жалко. Похоже, что она очень… измучена. Наверное, им довелось пережить что-то ужасное. Сержант повернулся к ее спутнице:
– Я сержант Ласкер, командир роты, форт Бауи. Вы из того самого каравана, который вышел из Эль-Пасо две недели назад?
– Да, да! – зарыдала Элиза. – Мы – это все, что от него осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70