А за спиной уже ясно слышалось хриплое дыхание рыцаря лома и топора.
– Ой, не надо! Ой, не надо! – взвизгивала колдунья, прытко сигая через коренья.
При очередном прыжке она неудачно зацепилась ногой за корягу, споткнулась и плюхнулась в грязную, заросшую тиной и ряской болотистую лужу, коими изобиловали здешние леса. Колдунья хотела было вскочить на ноги и бежать дальше, но сообразила, что это ее шанс укрыться от погони. Чтобы не задохнуться, она осторожно высунула нос из болотистой жижи и затаилась. Ряска сомкнулась над беглянкой.
Коля же пробежал с пару десятков шагов и остановился, потеряв колдунью из виду. Остановился он как раз возле той самой лужи, где укрылась Геллахерна, бестолково озираясь по сторонам и недоуменно пожимая плечами.
– Где эта ведьма? – бормотал он. – Вот тварь!
А «тварь» боялась шелохнуться. Она не видела Колю, но чувствовала его присутствие. Геллахерну начала пробирать дрожь от страха и холода. Колдунья отчетливо понимала, что эта усиливающаяся дрожь может потревожить воду в луже и выдать ее, но ничего не могла с собой поделать. А Коля, находясь в нескольких шагах от колдуньи, продолжал озираться и прислушиваться к тишине. В иное время Коля интуитивно бы почувствовал присутствие. Но усталость от трехдневной битвы дала о себе знать. Ощущения притупились. Вместе с нарастающим чувством усталости таял праведный гнев. Коля отчетливо понял, что ему необходим хороший отдых, и решил – надо возвращаться.
– Тварь, – произнес Коля уже беззлобно и плюнул в лужу.
Плевок попал прямо на нос Геллахерны и затек ей в ноздри. Есть все же в жизни справедливость! Геллахерна получила по заслугам. Более унизительного возмездия она и представить себе не могла. Получить плевок в физиономию! От кого?! От простого смертного! Она невольно заскрипела зубами под водой от злости, зашевелила ноздрями от омерзения и тут же вновь испуганно замерла. Коля же повернул обратно. Он шел размашистым, широким шагом, вдыхая мощной грудью прохладный лесной воздух. Он возвращался.
Геллахерна, еще не веря в свое спасение, посидела в жиже некоторое время, затем слегка приподняла залепленную ряской физиономию над водой, приоткрыла глаз и, убедившись, что опасность миновала, ползком выбралась из лужи. Вся облепленная ряской, она с омерзением вытерла нос гнилым мхом, растущим в изобилии в этих местах, поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела куда глаза глядят.
Она брела, бормоча себе под нос проклятия, изредка останавливалась и озиралась по сторонам. Чувство злобы и унижения переполняло ее.
– Я отомщу, – цедила Геллахерна сквозь зубы и в бессильной ярости пинала стволы деревьев.
На ее пути попался пенек. Она не обошла и его своим вниманием.
– Скоты! – злобно оскалила она зубы, что было сил приложила ногой по пеньку и взвыла от боли, схватившись руками за ступню.
Проскакав на одной ноге вокруг пенька, колдунья присела на него, решив отдохнуть немного и успокоиться. Но, едва пристроив на пеньке свой зад, она резко подскочила в испуге. Пенек зашевелился и окутался едким облаком дыма. А когда дым рассеялся, Геллахерна увидела перед собой своего сынка. Он ошарашенно оглядывался по сторонам, а увидев свою мамашу, испуганно взвизгнул, попятился и свалился на задницу.
За всеми этими ужасными для колдуньи событиями она только сейчас вспомнила о своем чаде, превращенном в пенек несколько дней назад. Срок закончился, и Агун вновь обрел свой облик.
– Сынок! – воскликнула Геллахерна. – А я забыла о тебе! Тут такие дела творятся!
– Что с тобой, мамочка?! – в ужасе заорал Агун. – Ты такая страшная!
– На себя посмотри! – нахмурилась Геллахерна. – Дохляк.
– Мама, что случилось? Ты перепилась? Валялась под забором? Тебя изнасиловали?!
– По себе не суди! – взвизгнула Геллахерна. – Беда к нам пришла. Несчастные мы теперь. Ой какие несчастные и неимущие! По миру теперь пойдем с сумой. Побираться будем. А ты работать будешь! На лесоповале! Вагоны будешь разгружать! Бездельник! Лодырь! Пахать будешь день и ночь!
– Мамочка! Ты не пугай меня! Я домой хочу! – заскулил Агун.
– Нет у нас больше дома. Ничего у нас нет.
– Как нет?!
– Так вот! Отребье захватило наш дом. Рыцарь лома и топора глумится над нашей обителью.
– А как же твое могущество? Где твое волшебство?
– Кончилось мое волшебство! – Геллахерна показала сломанный ноготь.
– А Бэрлок? Почему нас не защитил Бэрлок?
– Бэрлок разгромлен войском обнаглевших мудриков и спартанцами. Весь мир восстал против нас.
– И как же теперь? – испуганно спросил Агун. – Куда мы теперь? Я работать не умею.
– Не бойся, сынок, – злобно усмехнулась колдунья. – Пройдет время, мой волшебный ноготь снова отрастет, и я отомщу. А пока нас леший Фрок приютит. Вставай, пойдем. Путь до Фрока пешим ходом неблизкий. Но ничего. Дня за два дойдем. И переждем лихие времена. А потом отомстим. Ох как мы отомстим! Да вставай ты! Задом к земле прирастешь! Пошли!
Агун неохотно поднялся на ноги и побрел вслед за Геллахерной. Колдунья оглянулась.
– А ты бы занялся спортом, – назидательно произнесла она. – Штангой там, гантелями. За год упорных занятий можно хорошо фигуру поправить. Да и сила тебе не помешает.
– Ты меня пугаешь, мама! – воскликнул Агун. – Откуда такие ужасные мысли?
– А сила есть – магии не надо, – усмехнувшись, ответила Колдунья. – Очень сильный этот рыцарь лома и топора. Очень сильный и огромный. Огромный и красивый. Огромный и красивый, – повторила колдунья.
Коля возвращался. Эхо битвы еще гуляло по лесу. Изредка откуда-то издалека ветер доносил до Коли треск ломаемых сучьев и бряцанье оружием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117