она как-то странно съежилась под его взглядом и при первой возможно
сти поспешила уйти. Но едва за ней закрылась дверь, как старик обратился к
зятю и, многозначительно кивая и подмигивая, поздравил его с тем, что было
уже очевидно Ц Биргитта собирается благословить его дом.
Тут старик запнулся, несколько ошарашенный тем, как зять принял его позд
равление, поскольку господин Йеспер сперва как бы в ужасе выкатил глаза,
так что они почти выскочили из орбит, а затем побагровел, покачнулся на ст
уле и едва не свалился на пол. Старик знал, что зять его Ц человек со стран
ностями, не редкими у людей сильных, и в этом усмотрел причину его волнени
я. Он улыбнулся еще лучезарнее и с видом человека, весьма сведущего в таки
х делах, принялся успокоительно похлопывать по плечу зятя, чрезмерно взв
олнованного мыслью о предстоящем отцовском счастье.
Но господин Йеспер вскочил со стула и оттолкнул тестя от себя; теперь он б
ыл бледен, губы его исказила гримаса, словно он не в силах был совладать с
собою. Старик громко расхохотался Ц это и впрямь было забавно. Тогда гос
подин Йеспер резко выпрямился, гигантским усилием воли взял себя в руки
и, устремив загоревшийся взор прямо на тестя, стал громко читать... псалом,
который он нынче утром учил наизусть.

Воздайте Господу, сына Божий.

Воздайте Господу славу и честь.
Воздайте Господу славу имени Его; поклонитесь Господу в благолепном свя
тилище Его.
Глас Господень над водами;
Бог славы возгремел, Господь над водами многими.
Глас Господа силен, глас Господа величествен.
Глас Господа сокрушает кедры;
Господь сокрушает кедры Ливанские.
И заставляет их скакать подобно тельцу,
Ливан и Сирион Ц подобно молодому единорогу.

Старик замахал рукой. Хорошо, хорошо! Красивый псалом, но между прорицате
лями... к тому же он не совсем понимал уместность именно этого двадцать вос
ьмого псалма в данную минуту. Господин Йеспер и сам не понимал этого, но пс
алом был ближе всего его сердцу, потому что он только что выучил его. Он во
звысил голос, зазвучавший в комнате подобно трубному гласу в день Страшн
ого суда:

Глас Господа высекает пламе
нь огня.
Глас Господа потрясет пустыню; потрясает
Господь пустыню Кадес.
Глас Господа разрешает от бремени ланей и обнажает леса;
и во храме Его все возвещает о Его славе...

Теперь и старый пастор склонил голову. Ведь то было Слово! Господин Йеспе
р с силой фыркнул и, шумно вздохнув, дочитал псалом до конца:

Господь восседал над потопо
м,
и будет восседать Господь Царем вовек.
Господь даст силу народу Своему,
Господь благословит народ Свой миром.

Ц Аминь! Ц проговорил старик, опустив голову на грудь. Он не понимал тол
ком вспышки зятя, но и не хотел ни о чем у него допытываться. Вскоре он уеха
л.
Господин Йеспер удалился в свою комнату и здесь несколько минут думал о
постигшей его беде. Да, это правда, теперь он и сам видел, что господь благо
словил чрево Биргитты. Но ребенок был не его.
С той поры, как она была отдана ему, он втайне щадил ее молодость, он не хоте
л разом обрушивать на нее все бремя бытия, ведь она была еще совсем юная и
хрупкая. Это он сознавал. Но он едва ли признавался самому себе в том Ц и э
то как раз больнее всего уязвляло его душу, Ц что отсрочка была дана им ж
ене в тайной надежде, что она сама, по доброй воле, придет когда-нибудь в ег
о объятья. Но до тех пор, пока она не в состоянии даже глаз на него поднять, п
ока она все еще трепещет от страха в его руках, как пойманная птичка, ольбь
ергский пастор не мог по праву считать данную ему богом и законом супруг
у своей; это была его причуда, странность, присущая только ему, в которой о
н не признавался даже самому себе, но которой следовал неукоснительно. И
он был так счастлив этим! Он, сам погрязший в плотских желаниях, радовался
и благодарил бога за дарованную ему силу быть милосерднее самой жизни. Н
о так же, как он верил в вечное блаженство, верил он и в то, что она непременн
о придет к нему, придет сама, по доброй воле, если только он даст ей время.
И вот теперь... как же это?.. Кто?.. О, смертная, адская мука!.. Как же это все случи
лось?
И из кабинета загремел голос пастора, подобный львиному рыку:
Ц Биргитта!
Она, едва переставляя ноги, шла по комнатам, повинуясь его зову, и когда пр
оскользнула в дверь, то увидела его без сюртука и парика, потому что тепер
ь ему было уже невмоготу терпеть жару; она увидела его в кожаных нарукавн
иках, могучего, с коротко, по-мужицки остриженной головой, почти касающей
ся потолка, и прочла свой приговор в его глазах. И тогда она упала и распро
стерлась на полу в ожидании грозы. Он, скрипя башмаками, приближался к ней
, и она, перевернувшись на спину, лежала неподвижно, глядя на него; впервые
подняв на него взгляд, она смотрела, как смотрит пойманная дичь в ожидани
и, когда охотник сжалится и добьет ее; это был тусклый, отсутствующий взгл
яд, в котором больше не было страха.
Некоторое время он молча стоял над нею. Если бы она шевельнулась или вскр
икнула, он растерзал бы ее на куски. Но она лежала тихо, приготовившись к с
мерти. Громко застонав, он отошел от нее. Он ударил по раме и распахнул окн
о в сад.
Ц А! Ц снова громко застонал он.
Лицо его обдало волной медового запаха. Между яблонями в цвету, которые с
ловно парили в огненном мареве, под жаркими лучами полуденного солнца, р
аздавалось ожесточенное, густое гудение на одной и той же высокой ноте. Э
то были пчелы. Да, пчелы. Они метались, суетились.
1 2 3 4 5