Какие похуже - холуям, вроде тебя. А остатки - крестьянству. По наперстку на брата. Хочешь - помирай, хочешь - в батраки иди.
- А мне, значит, дадут?
- Тебе обязательно кус отвалят, ты выслужишь.
- Выслужу, - сказал Крючок. - Ежели поверю, что эта власть прочно стала, добьюсь своего, хоть жилы лопнут.
- Да на кой шут она тебе, земля эта! - удивился Григорий Дмитриевич. - Ну, проскрипишь ты от силы еще лет десять. А там за глаза трех аршин достаточно.
- Не-е-ет, шалишь, ядрена лапоть, - погрозил пальцем Крючок. - Я хоть пять лет, а поживу, как хочу. Всю жизнь на мне ездили, так я хоть перед смертью в свое удовольствие на других покатаюсь. С детства такая у меня мысля: на своей земле своей жизнью пожить. И пожил бы, ядрена лапоть, если бы не эта твоя советская власть. Очень я, Григорь Митрич, в обиде на большевиков, потому как много раз они мне на хвост наступали.
- Да был ли у тебя, хвост-то? - усмехнулся Булгаков.
- Был, - сердито ответил Крючок, и даже ногой притопнул. - Был, хочь и небольшой, да свой. Еще при царе мы с покойным брательником в город на заработки ходили. Десять лет ходили. Грошики берегли, с хлеба на воду перебивались. Ан, поднакопили деньжат да у дубковских мужиков ха-а-ароший клин прикупили. Землица черненькая, палку воткнешь - дерево вырастет! Где та земля? А? - выкрикнул дед, раззявив рот с подгнившими, черными, но еще острыми зубами. - Отняла земельку революция-то ваша! Сглотнула и не выплюнула.
- Земля всем нужна, все есть хотят.
- Кто жрать хочет, работать должен, а не на печи вшей ловить. Кто работал, тот завсегда кусок хлеба имел. Ну ладно, про старое вспоминать нечего. А вот за что меня в другой раз портфельщики кровно обидели? Сами орали бывало: голод, братцы, в Рассее, жмите дюжей, хлеб давайте! Я и поверил. Жал, хребта не жалел, поправлял хозяйство…
- Для себя старался.
- Это извини-подвинься. Портфельщики твои больше половины урожая отымали. У меня кости трещали, у меня грызь от таких тяжестей из живота вываливалась. Городские рабочие, да бабы, да эти самые бездельные портфельщики мой же хлеб жрали, а надо мной измывались. И налогами притискивали, и елементом обзывали, и в подкулачники меня вывели. Не скумекай я в ту пору хозяйство распотрошить - укатали бы в тайгу пенечки считать. А за что? За то, что государству хлеб и мясу давал?..
- Батраков имел?
- Какие батраки - двое парнишков. Дал им работу, одел, обул.
- В лапти?
- Я и сам в лаптях ходил.
- А парнишек бегом гонял с темна до темна.
- Наше дело не городское. Урожай не родится, пока потом его, не польешь.
- Ты поливал, да только чужим.
- И своего не жалел. Говорю - грызь вывалилась! - крикнул Крючок. - Работали, всю страну досыта кормили. А как угробила ваша власть хозяйственного мужика, так и пошли голодовки. Только и знали - пузо подтягивали.
- А ты не злись, не злись, - успокаивал Григорий Дмитриевич.
В этом разговоре он чувствовал себя сильнее деда, верил в свою правоту. Интересной была для него такая беседа. Сколько уж лет знал он этого человека с жидкими волосиками на висках, с гусиной шеей воспринимал его как чудаковатого шутника… Только теперь вывернулось наружу его ядовитое нутро. А не случись война, так и умер бы, не раскрыв себя…
- Слушай, дед, ведь ты тогда одним из первых в колхоз вступил. Как же это так получилось?
- А я что, адиёт какой? Видел, чай, с какой стороны ветер дует.
- Зачем же ты дурака-то все эти годы валял?
- С дураков спроса меньше.
- Радуйся теперь, дождался ты своего. Народ кровью умывается, а тебе немцы кусок вернут.
- Мне до народа дела нету. И ему до меня тоже. Подохну я, народ и слова не скажет. А радоваться мне еще вроде рано. Устойчивости еще не вижу. Ты-то, Григорь Митрич, как думаешь - возвернутся наши?
- Для кого наши, для кого чужие.
- А откель ты знаешь, кто мне свой, кто чужой? Я вот у немцев числюсь, а тебя покрываю. Это какой фунт, а?
- На всякий случай двойную игру ведешь.
- Как хошь понимай, ядрена лапоть, - посмеивался Крючок. - Рыбка ищет где глубже, а человек - где лучше.
- Если немцы закрепятся, выдашь меня?
- Ни боже мой, Григорь Митрич, земляк! Напраслину возводишь. Зачем мне тебя выдавать, ты сам попадешься… А вот ужо возвернутся красные, мне за тебя почет будет. Верно, Григорь Митрич? Словцо тогда за меня замолвишь?
- И не надейся.
- Все одно зачтут в заслугу. Партейного большевика из района сберег. Крути не крути, а козырь мой!
- Действительно, дед, темная у тебя душа. То мед с языка точишь, то яд пускаешь.
- Не при Советах живем, теперича свобода слова, что хочу, то говорю.
- Ты про немцев плохое скажи.
- И про них можно. Жадные басурманы, навроде турок. За одни валенки с калошами работать наняли. Ни жалования, ни трудодней…
- Ох, не знаю, чья пуля по тебе плачет - наша или немецкая.
- Мне этих пулев задаром не надо, я промеж ними вывернусь. Старый дурак, какой с меня опрос!
…Уходил Крючок домой поздно, оставляя в душе Григория Дмитриевича тревожную неопределенность. Герасим Светлов этих разговоров обычно не слушал, по привычке засыпал рано. Зато Василиса, тихонько сидевшая в дальнем углу горницы, не пропускала ни слова. Как-то после ухода Крючка подвинула к столу свою табуретку, сказала:
- Если что, припугнуть его можно. Есть в деревне двое парней… Наказали мне спросить вас.
- Не надо, - качнул головой Григорий Дмитриевич, глядя на девушку.
Голубоглазая, светловолосая, с белой, будто из мрамора выточенной шеей, она очень похожа была на свою покойную мать, с которой не раз плясал Булгаков в далекой своей молодости.
- Не надо пока, - повторил он. - Посмотрим, что дальше будет. Крючок еще ничего, не было бы хуже… А парней ты как-нибудь вечерком ко мне приведи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282