Она забрала малыша, вернулась к повозке, возле кото-рой ее поджидал хмурый белобрысый мальчик. Вскоре тележка, запряженная упрямым ослом, покатилась прочь.
Из Озерных ворот по-прежнему выходили люди, не обращая друг на друга никакого внимания.
– Шевелись, – коротко бросил Сульг, и девушка поспешно взялась за ручку тележки.

Румите хотелось обернуться и бросить взгляд на Брер: ей казалось, что она видит город последний раз в жизни. После первой встречи с Великим норлоком гадалке пришлось оставить Доршату. Теперь, год спустя, она покидала Брер.
Оглянуться Румита так и не посмела. Неожиданная встреча на улице с тем, кто долго снился в страшных ночных снах, лишила её мужества. Мысль позвать на помощь караульных на Озерных воротах мелькнула и тут же пропала.
Румита шла, чувствуя на плече чужую тяжелую ладонь, ощущая, как холодит кожу одежда с расплывшимся на ней кровавым пятном, и понимала, что каждый шаг, удаляющий от Брера, приближает смерть. Она украдкой покосилась на норлока: лицо его ничего не выражало, лишь глаза блестели, как лезвие ножа, и губы были крепко сжаты.
Путники отходили от Озерных ворот все дальше, минуя лачуги и хижины пригорода. Сульг напряженно прислушивался, не раздастся ли сзади топот копыт, но слышал лишь обрывки чужих разговоров: женщины озабоченно сетовали на то, что из-за вчерашнего переполоха на базаре не было никакой торговли, да ребенок плаксивым голосом клянчил у матери сладости.
Когда пригород Брера остался позади, норлок убрал руку с плеча Румиты и, прищурив глаза, оглядел местность, расстилающуюся перед ними.
Он вспомнил карту на своем рабочем столе, мысленно развернул ее – желтый дорогой пергамент, исчерченный красными и синими линиями – отыскал Акрим, затем Брер, проследил линии крупных торговых трактов, проведенные синими чернилами. Один из них вел из Кадгара в Акрим, проходя мимо Брера, и разделялся на две дороги: одна устремлялась в Доршату, другая – в Шармиш. От трактов тонкими нитками тянулись менее оживленные пути, и на них, словно бусины на ожерелье, были нанизаны алые точки, которыми отмечались небольшие городки и деревни. Пунктиром проходили заброшенные дороги – ими почти никто не пользовался с той поры, как после войны проложили новые тракты. Сульг попытался представить себе местность, заштрихованную на карте зелеными чернилами. Одна старая дорога начиналась неподалеку от Брера и вела почти до границы с Мглистыми землями. Вдоль дороги не было городов, а деревни постепенно сменялись маленькими поселениями, которые даже не имели названий. Чем ближе к Мглистым землям, тем реже встречались деревни и поселки, а потом они исчезали вовсе. И последнее, что было отмечено на карте – невысокая горная цепь, за которой начинались земли, не принадлежавшие никому.

Когда Румита поравнялась с развилкой, Сульг кивком указал на заросшую травой дорогу: по обе стороны ее тянулись кустарники и купы еще зеленых деревьев. Он оглянулся, проверяя, нет ли погони, разрыл ворох тряпья в тележке, отыскал меч, пристегнул и прикрыл полой плаща.
Румита собралась с духом и робко проговорила:
– Ты обещал отпустить меня, когда пройдем ворота. Я… Мыже…
– Я передумал, – жестко сказал норлок. Он бросил в те-лежку шляпу и тряхнул головой, отбрасывая волосы. – Пойдешь дальше… пока что.
– Передумал? – прошептала девушка. – Но ты же говорил… Дальше? Куда?
– Не твое дело.
Повозка, поскрипывая, подпрыгивала на ухабах, грозя вот-вот развалиться. Румита посмотрела вперед: дорога делала поворот и терялась меж холмов. Кругом не было видно ни души.
– Но эта дорога ведет не в Доршату! – с отчаянием воскликнула девушка.
– Кто тебе сказал, что я иду в Доршату? – поинтересовался норлок.

Глава восьмая
ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА

Немного существовало на свете вещей, которые раздражали бы норлока сильнее, чем женские слезы. Прошло совсем немного времени, а он уже с трудом удерживался от того, чтобы не отвесить плачущей девице пару оплеух: может, тогда она успокоится наконец и перестанет заливаться слезами! Нервы были натянуты, как тетива, слух обострен – позади в любую секунду мог раздаться топот копыт, и тихие всхлипывания гадалки порядком выводили норлока из себя.
Румита шла, спотыкаясь, глядя перед собой невидящими глазами, слезы, срываясь с подбородка, капали на грудь.
– Уймись, – процедил Сульг сквозь зубы. В холодном голосе проскользнуло что-то такое, от чего девушка тут же принялась поспешно вытирать лицо полой плаща.
Норлок шел скорым шагом, сосредоточенно сдвинув брови. Мысленно он представлял себе путь, который предстояло проделать: дорога не самая быстрая и безопасная, зато неожиданная для тех, кто попытается его отыскать.
Румита изо всех сил боролась со слезами, опасаясь рассердить спутника.
– Ты меня убьешь? Убьешь, потому что я знаю, что ты – норлок, которого ищут?
– Быстро соображаешь, – пробормотал Сульг. Он обдумывал разные варианты развития событий и не обращал внимания на гадалку.
Румита хотела добавить еще что-то, но слезы снова заволокли глаза, и она всхлипнула.
Сзади застучали колеса, норлок встревоженно обернулся. Путников нагоняла повозка, запряженная упитанной рыжей лошадью – несколько человек, поочередно отхлебывая из фляжки, громко обсуждали последние события в Брере. Доехав до поворота, повозка свернула на узкую, поросшую травой дорогу к дому, что стоял возле крошечного, затянутого ряской пруда.
Румита проводила повозку тоскливым взглядом.
– Если ты отпустишь меня, – проговорила она умоляюще, прижав руки к груди, – я никому, никому не скажу, что видела тебя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119