Я согнулась пополам от истеричного хохота.
Аррек коротко поклонился и сообщил, что да, они знают, где искать одного из Круга Тринадцати. Точнее, они нашли кого-то, кто это знает, и теперь просят, чтобы Видящая Истину присутствовала при допросе, дабы засвидетельствовать правдивость показаний. Похоже, что наша одиссея, и правда, медленно продвигается к логическому завершению. Ради того чтобы что-то узнать, Аррек бы не стал дергать Нефрит, тут он и сам вполне компетентен, а вот заручиться доказательством, достаточным для суда на Эйхарроне, – это совсем другое дело.
Нефрит плавным движением поднялась на ноги и скользнула в протянутый Сергеем плащ. Я же свою верхнюю одежу портировала прямо себе на плечи сама и с вызовом уставилась на Аррека. Пусть только попробует меня не взять! Но дарай лишь еще раз коротко поклонился и открыл портал.
Мы ступили в холодную ночь.
И вновь оставалось лишь поражаться мастерству Аррека. То, с помощью чего мы могли за один шаг переместиться на некоторое расстояние, не было порталом в прямом смысле этого слова. И не могло быть засечено наблюдателями, ни из местных, ни даже из Эйхаррона. Северд-ин прошипели что-то подозрительно напоминающее ругательство, неощутимо материализуясь рядом с нами. Опять им не удалось проследовать тем же путем, что и остальные, опять пришлось нагонять. Я тихо улыбнулась в темноте капюшона.
Мы были в ночном лесу. Город, судя по всему, находился совсем рядом, может в паре километров, но по виду окружавшей нас чащобы этого не скажешь.
Дельвар стоял на морозе в одной рубашке и небрежно накинутой кольчуге: куртка, исполосованная и изжеванная, валялась на снегу живописной кучкой клочков и полосочек. Кажется, у него тоже был занимательный день. Или ночь?
У его ног, удерживаемый в очень неудобном положении, с вывернутыми назад руками и опущенной головой, скорчился человек. Человек ли? Одет он был точно не по погоде, но, даже оставаясь в чем мать родила, похоже, больше страдал от унижения, чем от мороза. Хорошо хоть снег прекратил валить.
Аррек с Сергеем подошли к пленнику, а мы с Нефрит остались чуть в стороне, предпочитая казаться размытыми, безликими тенями.
Мужчина же вскинул голову, безошибочно устремив взгляд прямо на нас. В лунном свете глаза его блеснули яркой, светящейся изнутри желтизной.
– Плащ дайте. – Голос хриплый, животный. Точно его голос не совсем предназначен для произношения человеческих слов. – Дамы все-таки.
Вот вам и маскировка тенями!
Аррек сдернул с плеча свой плащ и накинул его на странного «языка». Тот коротко рыкнул, что при желании и некотором воображении можно было принять и за благодарность.
– Титул?
– Вер. Царевич Халисский.
Кажется, перед тем как начать задавать вопросы, беднягу хорошенько обработали, может подкорректировали что-то на органическом уровне, потому что сейчас он начал отвечать сразу и без запинок. Только светящиеся в темноте расплавленной яростью глаза выдавали, что это все-таки допрос.
– Приятно познакомиться. Теперь расскажи, что ты знаешь о Мастере-Целителе ЛеКреине?
Пленник дернулся в железном захвате Дельвара, да так, что дюжего риани чуть было не сшибло с ног, но послушно начал рассказывать невеселую историю своего знакомства с неким ЛеКреином. А я вдруг обнаружила, что с трудом могу сосредоточиться на его словах.
Я вглядывалась в искаженное яростью лицо, пыталась понять, что же передо мной. Все словно отодвинулись, голоса звучали приглушенно и как-то рокочуще. А в ушах стучало – неужели так громко может шуметь моя кровь?
Запахи. Запах свежего снега, леса и диких зверей. Мята и лимон – от Аррека. Сладковатый, ненавязчивый, бьющий точнехонько в гормональную систему – Нефрит. А вот то пятно горьких ароматов – наверное, Сергей.
Но отчетливей всего ощущался запах пленника: дикий, мускусный. Нечеловеческий. Запах сырой шерсти и застарелой крови. И ярости. Бешеной, застилающей мысли и звуки ярости.
Казалось, кровь не течет – кипит в жилах. Казалось, мышцы болят и стонут от желания превратиться во что-то иное, что-то сдерживаемое лишь волей чужаков. Казалось…
Мир окрасился в красное и золотое. Луна почти жгла глаза нестерпимым приказом.
Я подняла руки и увидела, что пальцы заканчиваются когтями. Не аккуратными, длинными и смертоносными когтями эль-ин, а жуткими, грязными полумесяцами, уродовавшими руки, заставляющими кости хрустеть от боли.
На фалангах пальцев появилась шерсть. Люди пахли уже не своими ароматами, а кровью. Горячей, вкусной кровью, свежим парным мясом, в которое можно вцепиться клыками. Та-ак…
Я действовала с безошибочностью, выработанной долгой практикой и здоровым инстинктом самосохранения. Миг – и меня окружила стена Вероятности, щит, наглухо отсекающий все лишние впечатления. «Я – Антея тор Дернул-Шеррн. Я – эль-ин. А еще я – вене, и иногда это доставляет больше хлопот, чем хотелось бы».
Привычное с детства внушение помогло, но собственный муж по-прежнему вызывал подозрительно гастрономический интерес. Что-то в этом было не то.
Закрыть глаза. Вдохнуть свежий, тщательно отфильтрованный воздух параллельной Вероятности.
«Мой мир – синий и холодный, в отстраненных тонах зимней ночи. Мой мир – золото, и многоцветье, и голубизна цветка, жгущего петлицу куртки. Мой мир – это мой мир. И он таков, каким я пожелаю его видеть».
Давящий багрянец наконец отступил. Стало возможно расслышать что-то еще, помимо грохота собственного сердца. Я подняла веки и встретилась взглядом с потрясенным, исполненным не то надежды, не то ужаса взглядом пленника. И обеспокоенным взглядом Аррека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137