Ион плакал. В его взгляде помимо горя сквозило негодование, какое прежде я видела в глазах Дуни, когда та узнала, что договор нарушен. Сняв с себя распятие, Ион попытался вложить его в руки мертвой хозяйки, но Аркадий что-то злобно крикнул ему по-румынски. Мне показалось, что муж сейчас швырнет распятие на пол. Но нет, Аркадий опустил крест себе в карман, забыв, что это чужая вещь. Ион в оцепенении глядел на своего господина. Мне стало больно за старика, и я пожалела, что не знаю румынского языка и не могу объяснить ему состояние Аркадия.
Илона с Дуней тоже пришли. В их глазах было больше ужаса, нежели скорби, поскольку обе горничные лучше, чем кто-либо, знали о странных переменах, произошедших с телом домнишоарэ. Как и Дуня, Илона прекрасно понимала: вечное упокоение – пустые слова. Жужанне недолго пребывать в покойницах, и гроб – это деревянное чрево, которое вскоре родит безупречно прекрасное, но чудовищное дитя.
Михай вместе со щуплым Ионом помогали Аркадию нести гроб в фамильный склеп. У всех троих вспотели лбы – покойница оказалась неожиданно тяжелой. По-видимому, слуги так перепугались, что даже забыли прибрать в склепе, принести цветы и свечи. Муж ничего этого не замечал. О, как мне хотелось увести его оттуда, оставив Жужанну наедине с пылью и паутиной склепа Я все еще надеялась, что невестку можно спасти и не дать ей превратиться в стригоицу.
Аркадий не стал переодеваться и даже не побрился. Стоя со всклокоченными волосами, он произнес прощальную речь. Спертый воздух склепа дурно действовал на меня. Я боялась, что упаду в обморок. Ни священника, ни молитв не было. Обряд погребения (если его можно назвать обрядом) продлился считанные минуты. Потом все повернулись и пошли к выходу. Все, кроме Аркадия. Он уселся на холодный каменный пол, достал револьвер и приготовился продолжать бдение у гроба сестры.
У меня уже не было сил уговаривать Аркадия пойти вместе с нами. Я мечтала поскорее выбраться из удушающей атмосферы склепа на свежий воздух. Дуня, однако, задержалась, и что-то сказала Аркадию по-румынски. В ответ он наставил на нее револьвер.
Мы ушли. А что еще нам оставалось делать? Никакие наши слова не смогли бы помочь Аркадию и его сестре.
Я послала Михая в замок с просьбой передать, что мой муж изможден физически и душевно, а потому поманы сегодня вечером не будет.
От Дуни я узнала, что слуги покидают дом. Правильнее сказать, бегут из дома. Я тоже стала готовиться к побегу и упаковала необходимые вещи. Нужно лишь увести моего несчастного, обезумевшего мужа из склепа. Мы здесь не останемся. Я пообещала это Владу и полна решимости сдержать обещание.
Дуня рассказала мне, что вампиры не могут пересекать водные потоки. Река и даже крупный ручей становятся для них почти непреодолимой преградой. Я забросала горничную вопросами. Оказалось, чтобы переправиться через реку, вампир должен лежать внутри особого ящика, наполненного землей.
Я решила, что мы тронемся в путь ранним утром и не будем останавливаться, пока не переедем через реку Муреш. Если гнать лошадей, то к вечеру мы сможем до нее добраться. Нынешнюю ночь мы проведем в детской, которую Дуня превратила в крепость, развесив чесночные гирлянды вокруг окна, двери и во всех углах. Она принесла в комнату несколько иконок святых, а перед образом святого Георгия зажгла свечку. Я смотрю на его сверкающий меч, готовый снести голову дракула – дракона.
Голову дьявола.
Впервые я услышала это румынское слово от мистера Джеффриса. От Дуни я узнала, что в деревне род Аркадия так и называют – Дракул.
Я постоянно молюсь святому Георгию, прося его защитить моего мужа и ребенка. Будь у меня возможность, я бы убила дракона собственными руками. Дуня утверждает, что это очень опасно. Днем, когда вампир спит и наиболее уязвим, двери в его покои заперты на несколько засовов. Взломать их невозможно. Она еще раз напомнила: все смельчаки, пытавшиеся расправиться с Владом, погибли ужасной смертью.
Сколько веков нам еще ждать, пока небесный воитель воплотится на земле и избавит нас от этого чудовища?
Время идет, и надо что-то делать, чтобы увести Аркадия из склепа и помешать Жужанне превратиться в стригоицу. Мне кажется, у мужа просто не хватит сил на третью бессонную ночь. Но если хватит... Что ж, подобно Далиле, я предложу ему утолить жажду напитком, в который подмешаю... лауданум. Там, где бессильны ласковые слова и разумные доводы, подействует настойка опийного мака.
Солнце клонится к вечеру. Пора действовать.
Святой Георгий, уповаю на твою помощь.
Глава 11
ДНЕВНИК МЕРИ УИНДЕМ-ЦЕПЕШ
19 апреля (дополнение к предыдущей записи)
Боже милосердный! Он вторгся в нашу крепость! Он знает о каждом нашем шаге. А я даже не могу пойти и предостеречь мужа, который послушно дожидается появления нового чудовища. Подумать только: Влад в курсе всех наших замыслов!
Бедная Дуня, ставшая пешкой в когтях вампира. Она еще ничего не подозревает. Даже сейчас она ласково улыбается мне, наливая болеутоляющий чай. К счастью, ей не прочитать моих записей, больше похожих на каракули. Мне нужно торопиться, пока меня не накрыла новая волна боли. Боюсь, эта запись может оказаться последней. Я оставлю дневник там, где Аркадий сможет его найти и прочесть... если он сам переживет эту ночь.
Боли начались вскоре после того, как я сходила к Аркадию, который продолжает сидеть на полу в их фамильном склепе. Дуня дожидалась меня у двери. Мы направились к дому. Вдруг я почувствовала резкую боль. Я начала оседать и, чтобы не упасть, схватила Дуню за плечо.
Я нечаянно дернула ее за воротник платья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105