короче, глядя на всю эту красоту, можно было с уверенностью сказать: «Здесь живёт чья-то тётя».
Сразу за поворотом я увидел женщину с лейкой в руках, поливавшую клумбу с цветами. Ни секунды не сомневаясь, что передо мной искомая тётушка, я остановился, откашлялся и произнёс:
— Мисс Сипперли?
Она стояла ко мне спиной и, услышав мой голос, подпрыгнула и отскочила в сторону, словно была босоногой танцовщицей, которая изображала Саломею, и внезапно наступила на ржавую консервную банку. Едва удержав равновесие, она ошарашено на меня уставилась. Крепкая, здоровая женщина с красными щеками.
— Надеюсь, я не испугал вас? — спросил я.
— Кто вы?
— Меня зовут Вустер. Я приятель вашего племянника, Оливера.
Её дыхание постепенно пришло в норму.
— Вот как? Когда я услышала ваш голос, я приняла вас за другого.
— Нет, это я. Мне необходимо сообщить вам новости об Оливере.
— Что случилось?
Мной овладели сомнения. Теперь, когда мы подошли к самой сути, соли или как там это называется, я потерял былую уверенность в себе.
— Я должен предупредить вас, что это довольно грустная история, знаете ли.
— С Оливером произошёл несчастный случай? Он заболел?
Она говорила взволнованно, и мне было приятно видеть, что ничто человеческое ей не чуждо. Я решил не ходить вокруг да около, а рубануть с плеча.
— 0 нет, он здоров, — сказал я. — Что же касается вашего первого вопроса, это как посмотреть. Он в каталажке.
— Где?
— В тюрьме.
— В тюрьме!
— Видите ли, он попал за решётку исключительно по моей вине. Мы прогуливались ночью после лодочных гонок, и я посоветовал ему умыкнуть полицейский шлем.
— Я вас не понимаю.
— Ну, Сиппи выглядел жутко расстроенным, знаете ли, и — не знаю, прав я был или нет, — я подумал, он развеселится, если перейдёт на другую сторону улицы и свистнет у полицейского шлем. Ему тоже показалось, что мысль неплоха, и он начал действовать, а полисмен поднял шум, и Оливер ему врезал.
— Врезал?
— Саданул, въехал, стукнул в живот.
— Мой племянник, Оливер, ударил полицейского в живот?
— Именно в живот. А на следующее утро крючкотвор вместо штрафа засадил его в бастилию на тридцать дней.
Сообщив эту новость, я, по правде говоря, поглядел на неё с некоторой опаской, не зная, чем всё обернётся. Внезапно лицо её, казалось, раскололось напополам. Какое-то мгновение я видел один только рот, затем она начала приплясывать на траве, заливаясь смехом и размахивая лейкой во все стороны.
Я подумал, ей здорово повезло, что рядом не было сэра Родерика Глоссопа. Он в одну секунду уселся бы ей на голову и велел бы своему помощнику принести смирительную рубашку.
— Вы не рассердились? — спросил я.
— Рассердилась? — Она счастливо улыбнулась. — Я никогда в жизни не получала таких приятных известий!
Я обрадовался и успокоился. Я надеялся, она не закатит истерики, услышав об аресте Сиппи, но никогда не думал, что эта новость приведёт её в полный восторг.
— Я им горжусь! — заявила она.
— Рад слышать.
— Если б каждый молодой англичанин бил полицейских в животы, наша страна процветала бы!
По правде говоря, я не понял, почему она пришла к такому выводу, но свою задачу я выполнил, поэтому, откланявшись, я ушёл.

* * *
— Дживз, — сказал я, вернувшись в гостиницу, — всё в порядке. Но, должен тебе признаться, я ничего не понимаю.
— Вас не затруднит рассказать мне, сэр, что произошло, когда вы встретились с мисс Сипперли?
— Я объяснил ей, что Сиппи засадили в тюрьму за нападение на полицейского, после чего она весело расхохоталась, замахала лейкой и объявила, что она им гордится.
— Поведение мисс Сипперли кажется эксцентричным только с первого взгляда, сэр. Дело в том, что в течение последних двух недель местный констебль причинил ей массу неприятностей. Несомненно, именно поэтому она стала предвзято относиться к полиции в целом.
— Да ну, Дживз? Расскажи, как было дело?
— Констебль переусердствовал в исполнении своих обязанностей, сэр. Не менее трёх раз за последние десять дней он посылал мисс Сипперли повестки: за превышение скорости на автомобиле, за выгуливание собаки без ошейника в общественном месте и за несоблюдение противопожарной безопасности при топке дымящегося камина. Будучи, если так можно выразиться, диктаторшей в деревне, мисс Сипперли привыкла вести себя безнаказанно, и неожиданное служебное рвение констебля заставило её возненавидеть полицейских как класс, а вследствие этого взглянуть на действия мистера Сипперли одобрительно и с пониманием.
Я понял, что он имел в виду.
— Какое удивительное везение, Дживз!
— Да, сэр.
— А откуда ты всё это знаешь?
— От констебля, сэр. Он — мой троюродный брат.
У меня отвалилась нижняя челюсть. Как говорят поэты, пелена спала с моих глаз.
— Великий боже, Дживз! Ты его подкупил?
— 0 нет, сэр. Правда, на прошлой неделе он праздновал свой день рожденья, и я сделал ему скромный подарок. Я всегда очень любил Эгберта, сэр.
— Сколько?
— Всего пять фунтов, сэр.
Я сунул руку в карман.
— Возьми. И вот тебе ещё пятёрка на счастье.
— Большое спасибо, сэр.
— Дживз, — сказал я, — загадочны твои пути, и дивны чудеса. Ты не возражаешь, если я немного попою?
— Что вы, сэр, — сказал Дживз.
ГЛАВА 8. Как уладить дело Фредди?
— Дживз, — сказал я. Дело было вечером, и я только что вернулся домой из клуба. — Я не хочу тебе мешать.
— Нет, сэр?
— Но я хочу с тобой поговорить.
— Да, сэр?
Он выпрямился и застыл в позе почтительного ожидания, бросив упаковывать чемодан предметами первой необходимости, которые должны были понадобиться мне на морском курорте.
— Дживз, — сказал я, — один мой приятель попал в весьма затруднительное положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70