Но общественный резонанс такому событию стопроцентно гарантирован.Еще одна пуля разбила очередное сердце, и после второй ликвидации у меня не осталось времени на какие-то особые изыски – отныне счет шел на минуты. С камер видеонаблюдения уже поступила необходимая информация, и теперь все силы органов правопорядка будут брошены на задержание убийцы. Ребята из полиции медленно запрягают, но быстро ездят. Недооценивать их потенциал не только неразумно, но и крайне опасно.В течение последующих семи минут я выстрелил еще пять раз, после чего бросил мотоцикл в глухом тупике. Миновав пару кварталов, я вышел к станции подземки. По дороге скинул с моста рюкзак, в котором лежали шлем и пистолет.Улики со временем найдут, это вопрос нескольких дней. А в моем положении такой срок – все равно что бесконечность. Главное – преступник избавился почти от всего, что прямо или косвенно связывало его с убийствами, потрясшими город в течение последнего часа. И единственной уликой, остававшейся у маньяка, была стреляная гильза.Она выступала в роли той самой наживки, на которую клюнет полиция. Хотелось верить, что все получится именно так, как изначально планировалось. И крупная рыба не оборвет леску, сорвавшись с крючка в самый последний момент.
Проехав три станции на метро, я вышел к камерам хранения вокзала, кинул мелкую монету, набрал шифр и положил гильзу в ячейку. Камеры наблюдения, зафиксировавшие мои действия, никоим образом не могли помешать плану. Поэтому я не стал заботиться даже об элементарной безопасности, не говоря уже о попытке кардинально изменить внешность.Закончив дела на вокзале, я вновь спустился в метро, отправившись к мосту, названному в честь первого президента. Еще со времен далекой юности это место было достаточно популярным у торговцев дешевыми азиатскими поделками и у скупщиков краденого.Прошло много лет, а здесь ничего не изменилось. Все та же разношерстная публика, собирающаяся выгодно сбыть или приобрести какую-нибудь вещь, выпить пива или бесцельно потусоваться. Впрочем, я пришел сюда не с целью пустить слезу умиления, вспоминая старые добрые времена. И уж никак не за дешевыми безделушками. Сейчас меня интересовали торговцы, специализирующиеся на продаже ворованных вещей.Не представляю, как они отличают «честных» покупателей от переодетых в штатское детективов, но лично мне хватило нескольких минут, чтобы найти нужного парня. Заинтересовавший меня сотовый был последней модели и потому стоил слишком дорого, даже с учетом существенной скидки на краденое.– Мне нужно отправить всего несколько сообщений. Есть у тебя что-нибудь в пределах сотни?Чем проще и доступней объясняешь, что тебе нужно, тем больше шансов получить необходимую вещь.– Могу предложить за двадцатку старенький наладонник.Похоже, ассортимент продавца не ограничивался ультрасовременными моделями. Наряду с продвинутой техникой присутствовал чуть ли не антиквариат.– Старый наладонник? Такое барахло – за двадцатку? Ты серьезно или шутишь?Мне было не жалко даже полтинника, но по правилам «честной» торговли нужно сбивать цену. Тот, кто не торгуется, вызывает подозрения.– Ему от силы года четыре. – Торговец краденым перешел на скороговорку. – С питанием иногда возникают проблемы. Нужно потрясти как следует – и порядок. Ну а постоянному клиенту отдам за десятку.– Ты же впервые меня видишь, – скупо улыбнулся я.– У меня такое чувство, будто знаю тебя всю жизнь.Самое смешное, он действительно знал меня всю его жизнь, потому что был не чем иным, как частью моей иллюзии.– Ну так что, берешь? За десятку нигде не найдешь даже старье. Спроси у любого – самые низкие цены у меня. Многие торгуют.– Ладно, уговорил. – У меня не было времени слушать душещипательные истории из жизни торговцев краденым. – Покажи, как он работает.– Очень просто, нажимаешь здесь, потом…Вещь оказалась достаточно древней и тем не менее вполне пригодной к эксплуатации. Я протянул деньги, взял допотопный аппарат и растворился в толпе.Пока операция шла четко по плану, без сбоев или неожиданностей. В следующие пятнадцать минут в электронные почтовые ящики трех крупных изданий были сброшены короткие сообщения, после чего наладонник последовал в реку – вслед за шлемом и пистолетом. Первая фаза прошла успешно, и теперь оставалось дожидаться реакции газет. Актер, он же режиссер-постановщик, сделал все, что в его силах. Старательно выучил и продумал роль, подготовил сцену, нарисовал декорации, поработал с массовкой (семь трупов) и слегка приоткрыл завесу тайны, окутавшую предстоящий спектакль. Дело было за малым – собрать хорошую прессу. В прямом, переносном и всех остальных смыслах этих слов.Я не сомневался, что вечерние газеты прольют свет на утреннее происшествие, оглушив броскими заголовками и без того напуганного обывателя. Но не предполагал, что первая «ласточка» выйдет в половине пятого – на полтора часа раньше обычного срока. Не знаю, какую сумму журналисты (а точнее, владельцы газет) заплатили полиции за информацию, но не приходилось сомневаться – расходы окупились с лихвой. Четыре развернутых листа с красочными фотографиями жертв, комментарии специалистов-психологов, анонимных источников из правоохранительных органов, заявление мэрии и… И самое главное – то, без чего вся эта дешевая, в общем-то, мишура не стоила бы выеденного яйца.И этим главным были шесть стреляных гильз. И даже не сами гильзы, а то, что на них было выгравировано при помощи обычного бытового лазера. Дешевого прибора, продающегося чуть ли не в каждом магазине.Броская шапка газетного очерка гласила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96