Я потом неделю болел.
– Господи, какая смешная история! – сказала Эми. – А что сказали твои родители?
– Вот об этом-то и речь! Мой отец разорался так, что у него чуть не лопнули голосовые связки. Я-де опозорил его имя, как он будет теперь смотреть в глаза соседям! И тому подобное. А он, надо сказать, за словом в карман не полезет. Чего только я тогда не услышал. Как видите, мои предки еще в те далекие времена особой чуткостью не отличались. Как будто мы по крайней мере ограбили банк. А ведь это была просто игра, и она нас кое-чему научила.
– Да, глупо, конечно, – сказал Брент. – А у меня старики совсем другие. Они все понимают. Меня никто никогда даже пальцем не тронул.
– Да и меня тоже. Но я предпочел бы хорошую трепку. А то они как возьмутся воспитывать. Это у них называется психологический подход: пробудить чувство вины, заставить раскаяться.
– А меня однажды чуть не выдрали, – вспомнил Брент. – Я тогда был совсем маленький и очень испугался. Но мама все поняла.
– Расскажи, как это было, – попросила Эми. – Я очень хочу послушать. Запоминается ведь самое интересное.
– Мне тогда было года три-четыре, – продолжал Брент. – Мама и бабушка – она жила с нами – взяли меня в гости к бабушкиной сестре. У нее был свой дом и, наверное, что-то вроде фермы: я как сейчас вижу – большой двор, важно расхаживают индюки, хрюкают поросята. Меня, кажется, никогда раньше не брали к этой тетушке. Во всяком случае, до того дня я ее ни разу не видел.
Мы ехали в машине, за стеклами лил дождь. Мне было очень уютно. Я сидел у бабушки на коленях, на ней было платье в голубой цветочек, и она ласково поглаживала меня. А я смотрел, как по стеклу снаружи туда-сюда бегают дворники. Мама с бабушкой о чем-то разговаривали, но я их не слушал. Когда мы свернули на дорогу к дому, мама сказала мне: «Веди себя хорошо, Брент, не шуми, не бегай: тетя Сара очень больна». Машина остановилась, бабушка пошла в дом, к сестре, а мама повела, меня во двор посмотреть животных. Кругом были лужи и мне так хотелось пошлепать по ним босиком. На травинках висели капли дождя. Мы полюбовались на поросят. Они с наслаждением барахтались в первозданной грязи. Наконец, мама сказала: «Ну, а теперь пойдем к бабушке Саре в большой дом». В доме было очень тихо и сумрачно. Мы поднялись по лестнице наверх и вошли в просторную комнату. В глубине ее у стены стояла большая кровать, вокруг суетились женщины в белом. На кровати лежала тетя Сара. Мы прошли всю комнату и остановились. Я вцепился в юбку матери и, выглядывая из-за ее спины, видел, как пальцы тети Сары словно что-то обирали с одеяла, трепыхаясь подобно птицам. Мне показалось, если она улыбнется, кожа у нее вокруг рта натянется и лопнет.
– Мой маленький Брент, – прохрипела она, – подойди сюда. – И протянула ко мне сухую, блестящую, точно лаковую, руку. Я увидел на ней синие вздувшиеся вены и спрятался за спину мамы, но она подтолкнула меня вперед. Я почувствовал на плечах дрожащие ладони тетушки Сары.
– Поцелуй тетю Сару, – сказала мама.
Тетушка потянула меня к себе, а я как прирос к полу. Тетя Сара попыталась поцеловать меня. Но я вдруг вырвался, побежал вон из комнаты, скатился вниз по лестнице и выскочил во двор. Я ждал возле нашей машины, дрожа с головы до пят. Не знаю, почему она вызвала во мне такой ужас. Но мне было так страшно чувствовать ее дрожащие цепкие пальцы. В дверях появилась мама, и я не на шутку испугался. Я понимал, что я гадкий мальчишка, и ждал, что меня сейчас выпорют. Но мама молчала. Когда они с бабушкой подошли к машине, она сказала только: «Брент, иди садись. Мы едем домой». И она не отругала меня, не побила. Она поняла, что я пережил, ожидая во дворе.
– Ты счастливчик, – вздохнул Кирк. – Моя бы мать бросила меня на съеденье индюкам и уехала.
– Со мной тоже была похожая история, – сказала Эми. – Только все было наоборот. Я не хотела уезжать из гостей, и маме пришлось чуть не силком меня оттуда тащить.
– Ну, теперь ты рассказывай, – попросил Брент.
– Мы пошли в гости к друзьям матери. У них в доме было много цветов. Как в саду.
– Это что, у нас День воспоминаний? – перебил ее Кирк.
– А почему бы и нет? – сказал Брент. Ему хотелось послушать Эми. – Делать нам все равно нечего. Не знаю как вы, но я с удовольствием слушаю ваши рассказы.
– И я, – сказала Эми. – Когда ты, Кирк, рассказываешь про себя, мне кажется, я вот-вот пойму, что тебя действительно интересует в жизни.
– Это дело нелегкое. Я пока что и сам не знаю.
– Так что же случилось в гостях, Эми? – спросил Брент.
– В гостях? Вы ведь знаете, как я люблю растения. Я тогда была совсем маленькая. У маминых друзей было очень много цветов, для них даже была отведена специальная комната. Взрослые увлеклись разговором, а я стояла на пороге зимнего сада и смотрела на цветы. Они была такие красивые, стояли рядами на столах, стеллажах, подставках; цветущие плети свисали с потолка и тянулись по стенам. И они так хорошо пахли. Хозяйка сказала мне: «Эми, дорогая, войди туда. Тебе скучно слушать наши взрослые разговоры». И я вошла. Мама, конечно, закричала вслед: «Только ничего там не трогай!» Она мне это всегда в гостях говорила. И я на цыпочках вошла в зеленые джунгли. Там было великолепно. Я бродила между столиков, вдыхая незнакомые ароматы, и, признаюсь, перетрогала все растения. Одни листья были гладкие, блестящие, другие на ощупь, как бархат. Я залезала под столы, подбирала опавшие цветы и втыкала их себе в волосы. Я уже тогда была помешана на растениях, а до того раза я никогда не видела зимнего сада в квартире. Ну, вы, конечно, догадались, что было дальше. Пора было уходить домой, а я спряталась среди цветов и не иду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28