– Я очень рада, что мы убежали.
– И я.
– Хорошо бы нам не попасться на обратном пути, – сказала Эми.
– Чем позже вернемся, тем меньше опасность. Лучше подождать, пока выключат свет и все заснут. Ты хочешь есть?
– Хочу. Раз уж мы на свободе, надо попробовать все, чем может порадовать нас этот мир. А что, интересно, делает Брент?
– Наверное, читает.
– Жалко, что он не с нами.
– Очень.
Свернули в переулок направо. Через три дома от угла был небольшой ресторанчик «Creperie». Блинная (франц.).


– Зайдем? – спросил Кирк.
– С удовольствием. Я люблю блины.
– Я бы предпочел шашлычную, но делать нечего.
– Какой ты привередливый, Кирк. Я уверена, блины тебе понравятся.
В ресторане было почти пусто. Кирк подъехал к столику на двоих, Эми села, официантка принесла меню и тут же исчезла. Кирк закурил.
Проглядели меню.
– Господи, что это за дыра такая, – сказал Кирк. – Нет даже пиццы.
– Тебе все не так, – сказала Эми. – Я буду только блины. Вот эти с ликером «гран марниер».
– И я тоже. Смотри, если их в рот нельзя будет взять!
– Почему ты, Кирк, не можешь быть галантным, как герой фильма?
– Мы же с тобой не влюбленные. И почему девчонки так любят сюсюкать!
– Но ведь мы убежали тайком. А раз такая игра, значит, влюбленные.
Заказали две порции блинов «гран марниер» и с наслаждением их съели. Блины были обсыпаны сахарной пудрой, политы ликером и корочка у них была такая хрустящая. Играла тихая музыка, уютно горели свечи и, покончив с блинами, они посидели еще немного.
– Как хорошо хотя бы вечер провести не в больнице. А то начинаешь думать, что за стенами больницы вообще ничего нет, – сказала Эми.
– Да это верно. Хотя иногда я спрашиваю себя, так ли уж плохо в больнице по сравнению с реальной жизнью.
– Мне понравился сегодняшний фильм. Только он очень грустный. Жалко, что эта девушка в конце умерла.
– На экране всегда так. Конечно, жалко. Но ведь это только в кино.
– Ты когда-нибудь плакал, когда смотрел фильм? Я всегда плачу. Глупо, конечно, но я ничего не могу поделать.

– Да, плакал один раз. Мне было пять лет и меня взяли посмотреть «Бемби». Когда его мама умерла, я заревел. Но я был совсем маленький.
– Я даже борюсь с собой, чтобы фильмы меня так сильно не трогали. В конце концов, это все только выдумка.
– А один раз я убежал из зала. Мне было шесть лет, я стащил у мамы из кошелька доллар и один пошел смотреть «Волшебник из Оза». Фильм по одноименной повести американского писателя Лаймона Фрэнка Баума (1856–1919), которая известна у нас под названием «Волшебник изумрудного города».

Когда летучие обезьяны спрыгнули вниз и схватили Дороти, я так испугался, что чуть не наделал в штаны. Убежал из зала и конец фильма смотрел, стоя в дверях.
– Какой ты был смешной. А здесь прохладно. Нам, наверное, пора возвращаться. Все-таки надо было взять кофту, – сказала Эми и кашлянула.
– Да, наверное, надо было. А Брент сейчас думает, куда это мы запропастились.
Кирк заплатил за блины, и они вышли на пустынную улицу. Их силуэты отражались в темных витринах.
– Как жаль, что мы ничего не принесем Бренту, – сказала Эми.
– А почему бы и не принести?
– Все магазины уже закрыты.
Прошли мимо витрины с керамикой и заморскими диковинками, мимо магазина, где продавались джинсы и джерси.
– Что можно найти в городе, когда все уже закрыто? Как же мы не подумали об этом раньше! Могли бы захватить для него хоть стаканчик кукурузы, – сказала Эми.
– Можно разбить окно и что-нибудь стащить, – предложил Кирк. – Пустимся во все тяжкие.
– А как будем удирать с твоим креслом?
– Со скоростью черепахи.
– Вот именно.
– Представь себе сенсационный заголовок в газетах: «Ограбление витрины! Больная мононуклиозом и прикованный к креслу инвалид опять оставили свой зловещий след»! Пожалуй, чересчур драматично.
Кирк остановился, нагнулся и поднял яркий фантик от конфеты.
– Давай подарим Бренту этот фантик. Как ты думаешь, он на что-нибудь ему пригодится?
– Ты очень заботлив. Но, по-моему, у него их и так девать некуда.
– Хуже всего дарить тому, у кого все есть. Можно бы принести ему цветы. В больницу ведь всегда приходят с цветами.
– Кирк, это прекрасная мысль. Только где мы их возьмем? Нам по дороге не попался ни один цветочный магазин, торгующий круглосуточно.
– Это верно. А я знаю где!
– Где?
– В квартале отсюда есть кладбище.
– Ты, наверное, шутишь.
– Нет, я совершенно серьезно. На кладбищах всегда горы цветов. И они пропадают там зря.
– Нет, это нельзя.
– Почему? Один цветок оттуда, один отсюда. Никто и не хватится. Ну кому их будет жалко? Потом от них только один мусор. По-моему, вообще на кладбищах надо вешать таблички с надписью: «Не сорить».
– Может, ты и прав, – засмеялась Эми. – Только бы нас не заметили.
– Да кто же нас заметит в такую пору?
Часы на углу пробили половину двенадцатого.
Кирк ехал впереди. Эми шла за ним. В конце небольшого парка стояла церковь и при ней небольшое кладбище. Кирк с Эми вошли в ворота. Здесь было темнее и теплее. Свет от уличных фонарей сюда не доходил.
– А тут, наверное, водятся привидения, – сказала Эми.
Высоко в кронах деревьев горели светляки. Эми бродила среди надгробий. Кирк ехал по сырой траве.
– Завтра кто-нибудь заметит твои следы, – вполголоса проговорила Эми.
– И решат, что приезжали вурдалаки на велосипедах, – отозвался Кирк.
Подходящих цветов пока не было. На могилах стояли горшки с геранью, петуньей и ноготками.
– Совсем ничего нет, – сказал Кирк. – Герань пахнет тиной. А Бренту я какую-нибудь дрянь не понесу.
Углубились в самую темень.
– Эми, смотри, – позвал Кирк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28