И следующий день, и следующий.
Двадцать дней и ночей.
На двадцать первый день я посылаю сообщение Мозгу на другой стороне
долины.
"Мы могли бы вместе осуществлять контроль над этой эпохой".
Ответ приходит незамедлительно:
"Согласен, если ты немедленно раскроешь мне механизм работы всех
своих блоков".
Больше всего на свете-мне хочется иметь доступ к приспособлению,
которое позволяет ему путешествовать во времени. Но я не настолько глуп,
чтобы показать ему, что сам не в состоянии построить машину времени.
Я отвечаю:
"Буду рад передать тебе полную информацию. Но ты знаешь этот век
гораздо лучше меня, а потому, где гарантии, что ты не используешь эту
информацию против меня?".
"А какие у меня гарантии, что ты действительно выдашь о себе полную
информацию?" - возражает Мозг.
Тупик. Судя по всему, о доверии между нами не может быть и речи.
Ничего другого я и не ожидал. Но по крайней мере я кое-что для себя
выяснил: мой противник считает, что я сильнее. Его вера - плюс мое
собственное знание своих возможностей - убеждают меня, что он прав.
И все же я не тороплюсь. И опять терпеливо жду.
Я еще раньше отметил, что пространство вокруг меня полно
разнообразных волн искусственного происхождения. Одни из них можно
преобразовать в звук, иные - в свет. Я слушаю голоса и музыку. Я смотрю
спектакли и сцены из жизни страны и города. Я изучаю образы человеческих
существ, анализирую их действия, пытаясь по движениям и словам определить
степень их разума и потенциальных возможностей.
Я не очень высокого о них мнения - таков окончательный вывод, к
которому я прихожу, - и тем не менее я подозреваю, что именно эти
медлительные существа построили Мозг, который сей час является главным
моим соперником. Передо мной тут же встает вопрос: как может кто-то
сконструировать механизм, превосходящий своего создателя по развитию?
Постепенно я начинаю разбираться в этом веке. Промышленность
разнообразна, но находится на начальной стадии развития. По моим
представлениям, компьютер на другой стороне долины создан всего несколько
лет назад.
Если бы я мог отправиться в прошлое до того момента, как его
построили, то встроил бы в него приспособление, с помощью которого
осуществлял бы над ним контроль.
Я просчитываю природу такого приспособления и пытаюсь задействовать
одну из своих схем.
Тщетно.
Это означает, что я не сумею овладеть пространственно-временным
механизмом для достижения своей цели. Скорее всего, мне придется одержать
победу над моим противником в будущем, а не в прошлом.
Встает заря сорокового дня, и солнце неумолимо движется к полудню.
В мою псевдодверь стучат. Я открываю и вижу перед собой человеческое
существо мужского пола, стоящее на пороге.
- Вам придется убрать отсюда свою лачугу, - говорит он. - Вы
нелегально расположились на земле, являющейся собственностью мисс Анны
Стюарт.
С момента моего появления здесь это - первый человек, с которым я
вступил в непосредственный контакт. Я почти не сомневаюсь в том, что он
агент моего противника, а потому отказываюсь от мысли проникнуть в его
сознание. Ведь это связано с преодолением определенного рода препятствий,
я же до поры до времени не хочу рисковать.
Я продолжаю смотреть на него, пытаясь вникнуть в смысл его слов.
Создав за этот период времени ничем не примечательное строение, похожее на
то, что видел на другом конце долины, я надеялся избежать всяческого к
себе внимания.
- Собственность? - медленно говорю я.
- Что это с вами? - грубо замечает человек. - Не понимаете
по-английски?
Он длиннее, чем та часть моего тела, которую я сделал похожей на
разумных обитателей этого века. Его лицо меняет окраску. А меня как
молнией озаряет: тонкие намеки в тех пьесах, что мне довелось видеть,
неожиданно приобретают смысл. Собственность. Частное владение. Ну конечно.
Однако я просто отвечаю:
- Со мной все в порядке. Я могу оперировать в пределах шестнадцати
категорий. И я понимаю английский.
Четкий ответ на поставленные им же вопросы производит на этого
человека самое неожиданное впечатление. Его руки тянутся к моим
псевдоплечам. Он крепко хватается за них и дергает, как бы намереваясь
задать мне взбучку. Но, так как я вешу чуть более девятисот тысяч тонн,
его физические усилия ни к чему не приводят.
Пальцы его разжимаются, и он отступает, пятясь, на несколько шагов.
Его лицо еще раз меняет свои внешние характеристики: исчезает розовый
цвет, который появился всего лишь несколько минут назад. Такая реакция
означает, что его действиями никто не управляет, хоть он и появился здесь
не по своей воле. Дрожь в голосе, когда он начинает говорить, только
подтверждает, что этот человек пришел сюда как индивидуум и не сознает той
серьезной опасности, которую могут навлечь на него совершаемые им
действия.
- Как адвокат мисс Стюарт, - говорит он, - я приказываю вам убрать
эту лачугу с ее территории до конца этой недели. В противном случае
пеняйте на себя!
Прежде чем я успел попросить его объяснить туманное выражение
"пеняйте на себя", он поворачивается ко мне спиной и быстро направляется к
четырехногому животному, привязанному к дереву футах в ста от меня. Он
прыгает ему на спину, принимая наклонное положение, и животное начинает
трусить вдоль берега небольшого ручья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12