Если он умрет, что будет?
Люнеманн опускает на колени планшет. Тянется полотно текста, ждут запуска видеофрагменты… «генно-культурная коэволюция», «сверхполноценники», «постчеловеческое будущее»… Сигэру определенно не любит семитерран. Кто и как добывал для него информацию?..
Эскши ожидает ответа.
– До того, как я стал Ймерх Р’йиххардом, меня звали Рихард Ариец. Порт знал, что Ариец не изменяет слову. Поэтому я был избран Начальником.
– Но ты обманул их всех, – мотает головой Эскши. – И поэтому стал Ймерх, Великим. И поэтому сейчас желаешь стать вровень с владыками мира.
Люнеманн вздыхает. Иногда они как люди, иногда как звери, иногда – как дети…
– Я не изменю слову, данному Л’тхарне, Эскши. Ради него или в память о нем – не изменю.
Она поднимается и уходит, не произнеся вслух ни слова. Чуть колышутся бусы на спине, топорщится грива. Люнеманн усмехается вслед. Ужели так трудно запомнить, что у х’манков не только мягкие пальцы, но и глухой нос?

Уральские медики делают все возможное, чтобы помочь союзнику. Приходит в голову, что небесполезно показать Элии, до каких рубежей в действительности продвинулась внешняя разведка противника. В рамках ответной услуги.
Кое-что в присланном отчете написано специально для Люнеманна. Историческая справка. Дабы непросвещенный пират понял, о чем идет речь.
Рихард кривит рот, но читает.
«…в отношении социальной доктрины Урала вернее было бы говорить о неотрансгуманизме, поскольку эта идеология в зачаточном виде появилась уже в середине двадцатого века. Научная мысль в упорной борьбе с креационизмом разрабатывала теорию эволюции, изучала механизмы эволюционного процесса. Пожалуй, несколько преждевременно был сделан вывод, что человек, уже изучивший эволюционный путь своего вида, должен взять дальнейшую эволюцию под сознательный контроль и направлять ее в желательном для себя направлении. Средствами для этого должны были стать в первую очередь медицинские биотехнологии, позволяющие трансформировать параметры человеческой природы.
Эти теории не воплотились в жизнь. Идеи трансгуманизма появились преждевременно и в течение двадцать первого века были прочно забыты.
Однако в ходе Первой космической С. Ривера сделал открытие, последствия которого невозможно переоценить. Если не будет принято необходимых мер, использование этих данных в корыстных целях, а также бездумное форсирование процесса могут привести…»
Угрозы Люнеманн пропускает.
«…эволюция продолжается, и нынешнее состояние человечества – всего лишь один из ее этапов. Существуют различные варианты будущего, и есть основания утверждать, что в настоящий момент мы близимся к точке бифуркации. Возможно, что от нескольких сиюминутных решений будет зависеть судьба всего постчеловечества».
На этом песня заканчивается.
Начинаются факты.

На летней веранде роскошного клуба-ресторана «Пелагиаль» расположилась компания детей Седьмой Терры. Третий этаж, великолепный вид на залив: лучшие места. Слово «Урал» и болтовня по-русски – как платиновая кредитка.
Подразумевает.
Даже Дельту впустили, не моргнув глазом. Теперь дракон лежит у ограды, накушавшись костей с кухни, и чутко дремлет; тепло и светло в мыслях маленькой женщины, которую он опекает, не о чем тревожиться живому оружию…
– Есть такой закон природы, – объявляет Костя Полетаев, особист Райского Сада под кодовым именем «Солнце». – Если на планете одновременно окажется двое или больше наших, они обязательно соберутся вместе и выпьют.
– А другой закон такой: куда бы ты ни прилетел, там обязательно окажется какая-нибудь Чигракова.
– Гады! – хохочет Таисия. – Север, дай мне бутылку, я их оболью!
– Вот еще…
Кайман ржет, как жеребенок. Его все время разбирает смех – с тех пор, как Лилен нашла, что они с Солнцем похожи на непутевых родителей, которых то и дело вразумляет деловой ребенок Светка.
«Крокодилыч! – с детским восторгом сообщил Солнце. – Ты мама, понял?»
«Это ты мама. У тебя хаер длинный».
«Я выше!» – отрубил Полетаев, но Юра гнусно захихикал и таким образом оставил за собой последнее слово.
Их много, они говорят быстро и одновременно… Лилен беспомощно думает, что ее русский совсем не так хорош, как казалось. Но семитерране, собравшись компанией, чувствуют себя дома, и их обычная замкнутость исчезает куда-то; даже аристократическое высокомерие Чиграковой, оказывается, лишь маска для чужих, а на самом деле она простая девчонка, смешливая и шалая. Почему Костю зовут Солнцем, с самого начала было понятно. Узнав, что кличка, в некотором роде, официальна, Лилен удивилась. Добродушнее человека, кажется, просто нет на свете, разве может таким быть особист?
С ними весело и легко.
Уральцы поначалу пытались обсуждать дела. Покушение. Тех людей, что занимались проектом «Скепсис», работали на судоремонтном. Солнце пересказывал новости, говорил про внеочередной анкайский саммит – Лилен половину не поняла, половину прослушала, потому что разговаривала с Шеверинским. Кайман потребовал у хозяйки зала листок электронной бумаги, запустил новостной сайт и отыскал в архиве программу, отснятую на Анкай. Краем глаза Лилен замечала, что там идут интервью, сначала с премьер-министром Урала, потом с другим, неизвестным ей политиком. Подумалось, что Макферсон сейчас точно бы ей все объяснил: и кто это, и что у него за цель, и что на самом деле там на Анкай происходит, и чем предположительно кончится. У Майка какие-то невообразимые связи. Он вполне может переписываться по галактической связи с аккредитованными на Анкай журналистами и получать от них конфиденциальную информацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166