– А если поле поросло колючим кустарником?
– Тогда я достану свой незадачливый меч и вырублю кустарник, – с этими словами он притянул ее к себе за шнуровку так, что она прижалась спиной к его груди. Как ни старалась Анабелла не обращать на это внимания, сладкая дрожь пробежала по ее телу.
Переведя дыхание, девушка подумала, что уж с ее-то колючками ему не справиться, и ко всеобщему удовольствию продолжила пикировку:
– Итак, вы полагаете, что ваш меч, ваш плуг и что там у вас еще есть способны победить даже самого могучего противника?
– Если награда за победу будет достаточно заманчивой, мой меч покорит любого противника, мадам, – от звука его чувственного голоса сердце ее опять дрогнуло.
Преодолев секундную слабость, Анабелла как можно небрежнее заметила:
– А мне кажется, чтобы завоевать противника, нужно обладать недюжинной силой и к тому же мастерски владеть мечом.
Колин хотел было ответить, но появившийся на пороге слуга в ливрее возвестил, что ужин подан. Гости парами, оживленно болтая, направились в примыкающую к гостиной столовую. Анабелла, все еще удерживаемая Колином, осталась с ним наедине.
Он склонился и, почти касаясь губами ее уха, прошептал:
– Мадам, в чем вы сомневаетесь: в моей силе или в своем желании?
Сердце ее готово было выскочить из груди, но она сумела подавить возникшее в ней чувство и ответила:
– В чем состоят мои желания, я прекрасно знаю, а вот что касается вашей силы, то… вы, лорд Хэмпден, конечно, можете обнажить свой меч, но не знаю, хватит ли у вас стойкости, чтобы покорить противника, который больше всего на свете не хочет вам покоряться.
Когда она в очередной раз попыталась высвободиться, он неожиданно уступил, однако взял ее руку и прикоснулся к ней губами.
– В этом случае мне придется убедить противника сдаться на милость победителя.
Время словно остановилось для Анабеллы. До нее неясно доносились голоса и звон серебра из столовой. Она попыталась убедить себя, что должна вместе с Колином присоединиться к остальным, но не могла сдвинуться с места – ей хотелось лишь смотреть в потемневшие от желания изумрудные глаза.
– К-как же вы н-намереваетесь уговорить… убедить противника сдаться? – неповинующимся голосом наконец выговорила она.
Колин погладил ее ладонь, успокаивающе прикоснувшись к дрожащим пальцам, и неожиданно серьезно произнес, пристально глядя ей в глаза:
– Честно говоря, мадам, не знаю. Я попытался делать подарки, но это не помогло. Может, вы посоветуете, что мне следует предпринять дальше?
Пытаясь вернуться к прежней роли веселой, остроумной актрисы, Анабелла с показным сожалением покачала головой:
– Увы, нет. Мне кажется, ваш противник скорее согласится умереть, чем капитулировать.
– Или трусливо бежать с поля боя?
«Боюсь, он слишком хорошо изучил меня», – мелькнуло у нее в голове.
Смерив лорда холодным взглядом, Анабелла с издевкой заметила:
– Разве Шекспир не писал, что осторожность – лучший союзник доблести? Я всего лишь пытаюсь быть осторожной в выборе своих… собеседников, милорд.
Сказав это, она отчетливо поняла, что единственным шансом на спасение для нее и правда является бегство. Она не выдержит, если придется сидеть за столом рядом с Колином. Ей не под силу борьба с собственными желаниями. Нет, надо немедленно возвращаться домой, только там она будет чувствовать себя в безопасности. Девушка попробовала высвободить руку, но Колин не желал отпускать ее от себя.
– Почему вы вернули мой подарок? – спросил он с напускной небрежностью, словно ответ был ему безразличен. Но по глазам было видно, что вопрос задан не из праздного любопытства.
Анабелла отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом, и с надеждой хоть на сей раз вывести его из равновесия заявила:
– Не люблю мелких камней. Если вы намеревались добиться моей благосклонности, следовало бы выбрать что-нибудь получше.
К ее удивлению, он рассмеялся:
– Подозреваю, что даже если бы я прислал бриллиант размером с грушу, то вы все равно отвергли бы мой подарок.
– Возможно, но вам не дано судить об этом, пока вы не сделаете такой попытки.
– Зачем совершать напрасные поступки, когда заранее известен результат? Ведь вы ничего не хотите от меня получить, кроме интересующих вас сведений.
От неожиданности Анабелла утратила дар речи.
– Ч-что вы имеете в виду? – наконец пролепетала она.
– Вы хотите побольше узнать о ваших родственниках Мейнардах, не так ли?
Сердце ее тревожно забилось, и она подумала, уж не догадывается ли Колин о планах, с которыми она приехала в Лондон. Неужели ее намерения настолько очевидны? А может быть, он нашел каких-то осведомителей? Например, обратился к ее настоящему отцу?
Анабелла широко раскрыла глаза и, стараясь не выдать своего испуга, удивленно спросила:
– С чего вы это взяли?
– Не стоит увиливать, мой обожающий таинственность Лебедь, – губы Колина улыбались, но глаза оставались холодными. – Я гораздо лучше вас обучен скрывать свои цели. Не знаю, почему вы так интересуетесь лондонскими Мейнардами, но обещаю рассказать о них все, что вы захотите.
Перед началом спектакля Чэрити сообщила Анабелле, что попытка выудить какие-нибудь сведения у слуг Эдварда Мейнарда оказалась безуспешной – они держали язык за зубами и весьма подозрительно отнеслись к служанке неизвестной актрисы. И вот теперь уже Колин предлагает ей рассказать о Мейнарде буквально все… Не означает ли это, что Эдвард Мейнард на самом деле ее отец? И почему Колин так уверен, что ей будут интересны сведения о Мейнардах?
Чем больше она задумывалась, тем больше тревожилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85