Одновременно высылаю в данном конверте небольшой тебе подарок к празднику Победы: календарь (теперь уже на русском языке купила) с чудным видом природы и календарик с симпатичной собачкой. Прошу подтвердить получение.
Ты, Мишенька, хотя и очень занят делами, мой милый, но по натуре быстрый (короче говоря - шустрик, не то что я - мямлик), поэтому сможешь по-быстрому, как говорится, черкнуть мне пару слов. Было время, когда и я была быстрая, шустрая, неугомонная, особенно в детстве. Дедушка мой говорил: "Наш пострел везде поспел". А сейчас медлительная очень, к тому же основательно нездорова.
Мои друзья и соседи, а твои читатели и почитатели, приветствуют и поздравляют тебя с праздником Великой Победы, желают тебе доброго здоровья, творческих успехов.
Итак, родной, всех благ! Не забывай!
Целую. Всегда с тобою - Ольга.
* * *
Ну а теперь - то самое небольшое вторжение, коим я "угрожал" моим читателям в начале этой главы. Такая необходимость есть: в письме Ольги названы имена, которых не было в главе первой, а именно: Алексей, Фрося и Тоня. Кто они? Алексей (Ольга называет его Леней) - это мой средний брат, волею судеб оказавшийся в Сумах, куда и меня, грешного, переманил перед самой войной. Фрося - это жена Алексея, черноокая хохлушка, красавица, которых в тех краях называют чаровницей, родившаяся в маленькой деревушке неподалеку от Сум. Я заглядывал в тот уголок, в белую "хатыну", где явилась на свет Божий моя родственница, очаровавшая моего развеселого белокудрого братца. Тоня - их дочь. А годом раньше у них родился сын. По настоянию матери его назвали Леней, то есть Алексеем - в честь отца, значит. В результате на украинской земле появился Алексеев Алексей Алексеевич. Это его, годовалого, отец держал на руках, кажется, уже на пятый день войны перед уходом на фронт. Никто из провожавших его не знал, что больше всем нам не суждено будет видеть этого человека. Алексей-старший погиб в сентябре 1943 года и сперва похоронен был у деревни Леоново, а затем тело его было перевезено в Ельню, где и покоится в братской могиле под общим памятником. Вокруг могилы выставлены мраморные доски, и на одной из них высечено: "АЛЕКСЕЕВ Алексей Николаевич". Ниже год рождения и год смерти: "1914-1943".
Я действительно очень долго не мог навестить могилу самого любимого моего брата. Потом навещал, и не раз. Но об этом не знала Ольга Николаевна Кондрашенко. И опять виноват, конечно же, я сам: не написал ей об этом. А Леня-младший, племянник мой, много раз бывал у меня в Москве. Был и я у него в гостях. Правда, всего лишь один раз и не один: со мною вместе были жена Татьяна Павловна и мой верный друг, замечательный писатель Михаил Годенко. Был я и в самой деревне Леоново, встречался и разговаривал с мужиком, который знал моего брата Алексея. Во время войны он был мальчишкой, что-то около двенадцати лет; при нашей встрече ему уже было за пятьдесят. Брат не раз заходил в их дом, когда его артиллерийская батарея располагалась неподалеку, на опушке леса. Туда-то и уходил брат через поляну и повстречался ногами с вражеской миной...
Леня-младший, Алексеев Алексей Алексеевич, мой, стало быть, племянник, умер несколько лет назад, вслед за ним и Фрося, его мать, но я даже не сразу узнал об этом: умерли они в тех же Сумах, но для меня это уже была заграница. Беловежская пуща сделала все, чтобы разлучить нас навеки, не дождавшись нашей смерти...
* * *
Ужгород, ноябрь 2000 года.
С днем рождения, дорогой Миша!
Сердечно поздравляю тебя, мой славный друг!
Пишу 12-го, однако когда будет отправлено - не знаю: я теперь в полной зависимости во всех отношениях, ибо никуда не выхожу из дома вообще. Конечно, к 29-му поздравление мое к тебе не прибудет, но мысли мои всегда с тобою и пожелания самые добрые - тоже.
Кроме всего, в данном конверте хочу отправить два письма твоих, касающихся Сталинградской битвы, а их надо соответственно подготовить и отдать на ксерокопию. Первое - от 9 августа 1942 г. - твое знаменитое августовское письмо, которое было прочитано в то время многими. Оно явилось ответом на мое послание, полученное тобою, как писал ты, в самый тяжелый и опасный момент... Второе - от 17 января 1942 года, но здесь явно вкралась ошибка (и не удивительно, ибо писалось таковое в кромешном аду - в полном смысле этого слова)- это был уже 1943 год, когда наши доблестные войска вели успешное наступление и основательно громили немцев в легендарном Сталинграде. Оба их нельзя читать без слез - они трогают до глубины души даже спустя десятилетия.
17 октября 2000-го отправлено было в твой адрес заказное письмо, в которое я вложила твое послание военных лет, написанное мне 25 ноября 1942 г., а также еще копию письма нашего большого друга и вырезку из газеты под заглавием "В Сумах". Дошло ли все это до тебя?
А теперь, Мишенька, разреши продолжить тебе описание моих приключений в детстве. Как и все дети, очень любила бегать и, безусловно, без конца падала и вечно была со сбитыми коленями и локтями. Однажды со мной случилось падение просто-таки "классическое". Гонялась я во дворе за котенком, который никак не давался мне в руки. Удирая от меня, он, разбойник, взобрался на кучу огромную камней, а я в азарте полезла за ним, но споткнулась на них. Было очень жарко, и на мне были только трусики, - таким образом, ободралась основательно: сбила локотки и коленки, а главное - пострадала грудка. И вот в таком неприглядном виде предстала пред мамины ясные очи во всей своей "красе" и, конечно же, в слезах. Мама пришла в ужас, увидев такую картину, а для меня еще самое страшное предстояло впереди - купание. Все щемило, болело, и, хотя мама старалась обращаться со мной поосторожней, мне было страшно больно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31