Он не хотел, чтобы вы ушли… но, я полагаю, он думал, что ухаживание за ребенком ляжет пятном на его мужественности.
Я любила эту историю и просила повторять ее много раз.
Почти сразу же после этого инцидента появилась Полли.
Когда бы я ни видела Фабиана — обычно на расстоянии — я украдкой смотрела на него и мысленно видела, как он нежно заботится обо мне. Это было так забавно, что всегда вызывало у меня смех.
Я также воображала, что он смотрит на меня как-то по-особому, хотя он всегда делал вид, что не замечает меня.
Учитывая наше положение в деревне — пастор был на одном уровне с врачом и адвокатом, хотя, конечно, пропасть отделяла его от тех вершин, на которых обитали Фремлинги, — меня, когда я стала старше, время от времени приглашали на чай с мисс Лавинией.
Хотя общение с ней и не доставляло мне удовольствия, сами походы в Дом всегда волновали меня. До этих небольших чаепитий я очень мало что знала о нем. Я видела только холл, потому что один или два раза, когда прием в саду был в разгаре, пошел дождь и нам разрешили спрятаться в Доме. Я всегда буду помнить тот трепет, который я ощутила, поднимаясь по лестнице мимо рыцарских доспехов. В моем воображении они должны были выглядеть в темноте очень пугающими. Я была уверена, что они живые и когда мы поворачиваемся к ним спиной, они смеются над нами.
Лавиния была надменной, властной и очень красивой. Она напоминала мне тигрицу. У нее были рыжевато-коричневые волосы, и в зеленых глазах светились золотистые искры. Ее верхняя губа была узкой, и прекрасные белоснежные зубы слегка выступали вперед; самый кончик ее маленького носа был немного вздернут вверх, что придавало ее лицу пикантность. Но ее гордостью были прекрасные густые вьющиеся волосы. Да, она была очень привлекательной.
Тот первый раз, когда я пошла к ней на чай, сохранился в моей памяти. Меня сопровождала мисс Йорк. Нас встретила мисс Эзертон, и между нею и мисс Йорк сразу же установилось взаимопонимание.
Нас провели в школьную комнату, которая была просторной, с панелями на стенах и решетчатыми окнами, большими стенными шкафами, где, я думаю, находились грифельные доски, карандаши и, возможно, книги. Там был длинный стол, за которым не одно поколение Фремлингов учило уроки.
Лавиния и я рассматривали друг друга с определенной долей враждебности. Перед уходом к ним Полли наставляла меня: «Не забывай, что ты такая же хорошая, как и она. Я считаю, даже лучше». Так что, помня слова Полли, все еще звучащие у меня в ушах, я смотрела на нее, скорее, как на соперника, чем как на друга.
— Мы будем пить чай в классной комнате, — сказала мисс Эзертон, — а затем вы сможете ближе познакомиться друг с другом. — Она заговорщицки улыбнулась мисс Йорк. Было ясно, что этим двоим хотелось бы немножко отдохнуть от забот.
Лавиния провела меня к окну, и мы сели.
— Ты живешь в том ужасном старом доме священника, — сказала она. — Уф!
— Он очень милый, — возразила я.
— Но он не похож на этот.
— Это не мешает ему быть привлекательным. Лавиния выглядела потрясенной тем, что я ей противоречу, и я почувствовала, что наши взаимоотношения не будут такими легкими, как у мисс Йорк и мисс Эзертон, судя по некоторым признакам.
— В какие игры ты играешь? — спросила она.
— О… в игры-загадки с моей няней Полли и мисс Йорк. Иногда мы воображаем себя путешествующими по миру и называем все те места, которые должны проехать.
— Какая глупая игра!
— Она не глупая.
— Нет, глупая, — заявила она, как бы ставя точку в этом инциденте.
Появился чай, который принесла горничная в накрахмаленной наколке и переднике. Лавиния бросилась к столу.
— Не забывай о своей гостье, — сказала мисс Эзертон. — Садитесь сюда, Друзилла.
Были поданы хлеб с маслом и клубничным джемом, а также небольшие кексы, покрытые цветной сахарной глазурью.
Мисс Йорк следила за мной. Сначала надо взять хлеб и масло. Начинать с кексов невежливо. Но Лавиния не соблюдала правила. Она взяла один из кексов. Мисс Эзертон виновато посмотрела на мисс Йорк, которая делала вид, что ничего не замечает. Когда я съела свой кусок хлеба с маслом, я выбрала один из кексов и взяла тот, на котором была голубая сахарная глазурь.
— Это последний кекс с голубой глазурью, — заявила Лавиния. — Я хотела взять его.
— Лавиния! — сказала мисс Эзертон.
Лавиния не обратила на ее слова внимания. Она смотрела на меня, ожидая, что я отдам ей кекс. Помня о наставлениях Полли, я все же этого не сделала, а подумав, взяла его с тарелки и надкусила.
Мисс Эзертон пожала плечами и посмотрела на мисс Йорк.
Это было неуютное чаепитие.
Думаю, что мисс Йорк и мисс Эзертон обе почувствовали большое облегчение, когда оно было закончено и мы, оставив гувернанток вдвоем, отправились играть.
Я последовала за Лавинией, которая заявила, что мы будем играть в прятки. Она достала из кармана пенни и сказала:
— Бросим монету. — Я не имела представления о том, что она подразумевает. — Выбирай, орел или решка.
Я выбрала орла.
Она подбросила монету на ладони. Держа ее так, чтобы я не могла увидеть, она сказала:
— Я выиграла. Это значит, что я выбираю. Ты будешь прятаться, а я водить. Иди. Я буду считать до десяти…
— А где… — начала я.
— Где-нибудь…
— Но этот дом такой большой… Я не знаю…
— Конечно, большой. Не то что жалкий дом священника. — Она подтолкнула меня. — Ты лучше иди. Я начинаю считать.
Конечно, она была мисс Лавинией из Большого Дома. Она была на год старше, чем я, и казалась очень знающей и опытной. А я была в гостях. Мисс Йорк говорила мне, что гости часто испытывают чувство неловкости, и поэтому они делают то, что им не свойственно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21