Ц И показал на компанию в углу.
Ц Эти-то пугалы… мушкетеры?! Петухи несчастные, Ц буркнул Мишка презри
тельно, и кончик его носика зашевелился, описывая круги. Ц Этих я знаю, он
и тут всегда. У них у всех приличные папочки-мамочки имеются, и, будь споко
ен, если они кого и обворовывают, так своих любезных родителей. От вольной
жизни, кроме жаргона, где-то нахватанного, у них ничего нет.
Ц А лихо как пьют-то, Ц заметил я, Ц и девчонки у них интересные…
К ним действительно подсели две крали в невероятно коротких юбочках, с п
рическами необъятной высоты и глазами под китайца Ц точно девицы из фле
нсбургского порта. Мишка досадливо махнул рукой, и мы занялись воспомина
ниями.
Ц Ты куда думаешь определиться? Ц спросил Мишка. Ц Здесь остаешься?
Он задел за больное место. Ведь не все мои бывшие дружки такие, как Мишка, и
ной из них хуже врага, да и последние не перевелись. И еще здесь на каждом ш
агу преследуют воспоминания…
Ц Уеду отсюда. Хочу новой жизни, на новом месте.
Мишка что-то заерзал на стуле, с беспокойством поглядывая на часы, потом в
иновато сказал:
Ц Ну, ты прости, мне пора. Ждут меня. Ц Понятно Ц жена… Тяпнули еще, повзд
ыхали, затем, пожав руки друг другу, расстались. Вернее, я остался сидеть с
недопитой бутылкой коньяку, а Михаил Карапетян ушел домой, к своей семье.

Какое-то хорошее чувство появилось у меня к этому смешному человеку. На с
толе он забыл сигареты, я закурил. Противно, погасил.
В углу все еще заседала лихая компания, шпарила по «фене», пропивала пот р
одительский. Тут еще появился деятель один Ц длинный, костлявый, одет не
брежно, в изношенном коричневом костюме. Лет ему сорок, а может, и больше. Л
ицо Ц большое, угрюмое Ц покрыто шрамами, на руках все объясняющие тату
ировки. Сел за столик рядом, заказал пиво. На меня он не обращал ни малейше
го внимания, но с какой-то жадной тоской стал наблюдать за компанией в угл
у, и вот на его равнодушном лице появилось красноречивое выражение надеж
ды, загорелись глаза. Он, подавшись вперед, остро прислушивался к пьяному
гомону за столом в углу.
Однако точно так же, как недавно Мишка, он скоро отвернулся от них, но с как
им-то совершенно другим Ц жалким выражением разочарования на лице, сло
вно его только что подло обманули. Это был не человек Ц сплошная хандра. Т
ут он обратился ко мне.
Ц Курить есть?
Я подал ему сигарету, он закурил, быстро допил свое пиво и, ни разу не взгля
нув в тот угол, ушел.
Смешно мне что-то стало. Видно, Мишка во многом прав: кое-кто ищет и не нахо
дит. Впрочем, кто ищет Ц тот найдет. Только смотря как выйдет: ищешь одно
Ц найдешь другое…
Я встал из-за стола, направился на перрон. Скоро мой поезд.

* * *

И опять дорога. И опять ритмичный стук колес. А впереди Ц жизнь. Кто знает,
может быть, не все еще потеряно…



ОТ АВТОРА

Уважаемые читатели!
После опубликования «Записок Серого Волка» мне поступает множество пи
сем. Получаю письма от студентов, военнослужащих, педагогов, инженеров, с
ловом, людей всевозможных профессий. И, разумеется, от заключенных. Многи
е из тех, кто имел отношение к уголовному миру, выражают благодарность за
то, что мне удалось по возможности правдиво изобразить жизнь людей, живш
их жестокой и суровой жизнью вора. Однако недавно я получил послание (цел
ая тетрадь, исписанная от корки до корки Ц кодекс воровского «закона»), в
котором меня упрекают в плохом знании этого «закона». Высказывается соо
бражение, что я, возможно, не был в «законе».
Я очень хотел бы сказать, что не был вором, хотя почти полжизни воровал и н
екоторое время общался также с «законниками». Вор, кем бы он себя ни счита
л Ц «законником», «честнягой», «одиночкой» Ц существо жестокое, беспри
нципное и настолько аморальное и отвратительное, что назваться им хотя б
ы из «тщеславия» (как выражается мой корреспондент) не делает чести нико
му. Это из тех явлений, которыми не гордятся нормальные люди. Мне всегда бы
ли ненавистны жестокость и подлость. А воровал и совершал другие преступ
ления в силу обстоятельств и собственного характера тоже.
Люди, подобные мне, есть еще, и я уверен в том, что человеческое в них найдет
их, сколько бы ни прошло времени. И такие люди о «законе» этом говорить не
станут, они о нем забудут.
В моей же книге изображена жизнь преступника (неважно, «штопорило» он, «к
раснушник» или «майданник») Ц волка, поставившего себя против общества
, стремящегося жить за счет других.
Книг о «перековке» преступников написано немало, но я вовсе не стремился
создать такую книгу. Я хочу сказать в этой книге всем тем, кто потерял вер
у во все лучшее, потерял веру в свои силы, я хочу сказать им, что они могут ст
ать сильными, и что не нужно бояться жизни, а нужно стремиться к ней.
Я рассказал о своей жизни для того, чтобы поддержать тех, кто ищет, по-наст
оящему ищет пути в жизнь. И, судя по многим письмам от заключенных, я сдела
л эту работу не напрасно.
Приведу выдержку из письма бывшего вора. Его пишет человек, проживший до
лгую и бесполезную жизнь:
«…вот я здесь. Позади десятка два с половиной неправильной жизни, а впере
ди… три тысячи сто десять дней заключения. Возраст солидный Ц 20 ноября ст
укнет 46 лет. Что будет Ц не знаю. Но жить, думаю, стоит. Вы, Серый Волк, еще раз
убедили меня в этом».
Фраза из другого письма:
«Раньше, перед выходом на свободу, я строил какие-то планы, а сейчас стара
юсь не думать об этом. Будь что будет. Вы знаете, иногда я придумывал для се
бя и для других конец такой, который удалось достичь Вам, но в глубине души
не верил в достижение подобной мечты…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76