– Отцу моему чихать на тебя, сметанная рожа.
Тут через тонкую перегородку послышался хорошо поставленный голос доктора Льюиса:
– Я обследовал тело; не знаю, могу ли я говорить об этом в присутствии Леонарда…
– Продолжайте, док; Леонард у нас глух, как тетерев.
Леонард вежливо улыбнулся, как бы подтверждая справедливость сказанного.
Льюис прочистил горло, а Джем подумал: «Ну и комедиант!»
– По правде говоря, такого за многие годы работы мне видеть еще не доводилось. Я имею в виду такой… звериной жестокости. Все внутренние органы изорваны и частично, я бы сказал… сожраны.
– Сожраны? Собакой, что ли?
– Трудно сказать, кто это сделал; одно ясно: на такое способен лишь разъяренный безумец. Руки и ноги оторваны, а по всему телу – следы укусов.
– Может быть, целая свора собак? Учитывая, что в городе есть целая куча болванов, которые заводят собак довольно опасных пород, вряд ли стоит удивляться, что… – сквозь зубы проговорил Уилкокс.
Но хорошо поставленный голос доктора Льюиса перебил его, прозвучав при этом несколько тише, чем прежде:
– Я не склонен думать, что в этом повинны собаки, шериф, ибо… гм… следы укусов очень четкие и… гм… по моему мнению, речь может идти лишь о зубах, причем – бесспорно – человеческих.
Лори замер, так и не успев поднести очередную ложку с пюре ко рту. Джереми затаил дыхание. Тут послышался хриплый голос Деда:
– Вы хотите сказать, что несчастная девочка была сожрана человеческим существом?
– Да, именно это я и хочу сказать, Леонард. И помоему, сожрана живьем.
Лори медленно выплюнул назад в тарелку полупережеванное пюре с ветчиной.
– Черт возьми, Лори, да ты совсем белый стал!
– Не смешно! – возразил Лори, вытирая рот рукавом.
Раздался голос Уилкокса с характерным для него легким тягучим акцентом:
– Не нравится мне все это, совсем не нравится. Уж коли Биг Бюргер взялся жрать людей прямо так, сырьем…
В ответ Льюис возмущенно заметил:
– Я нисколько не шучу, шериф.
– Не сердитесь, доктор; жизнь и так слишком коротка для того, чтобы портить себе кровь, – вряд ли вы возьметесь утверждать обратное. Ладно; если я все правильно понял, нам придется иметь дело с каким-то чокнутым.
– Похоже, да… Ей буквально выскребли одну глазницу, Уилкокс, дочиста выскребли.
– Может, этот тип еще и кусочком хлеба ее подтирал? – пробурчал Уилкокс, отхлебывая пива, и в голосе его сильнее, чем когда-либо, проскользнули крестьянские интонации.
На мгновение воцарилась тишина; было слышно только, как Льюис нервно задвигал ногами по полу.
– Вам вовсе не обязательно корчить из себя словно сошедший с телеэкрана стандартный образец шерифа – этакого толстого болвана-алкоголика.
– Иначе тебе непременно придется обзавестись и черными очками, Герб, – вклинился в разговор Дед Леонард.
– Никогда в жизни их не носил; солнцу я предпочитаю смотреть прямо в лицо, как и всем, кто под ним ходит. Извините меня, Льюис; я, кажется, вас малость взвинтил, но такая уж у меня привычка: вечно болтаю всякую ерунду, не могу без шуток; как-то в «Космополитен» я вычитал, что это не что иное, как способ защиты от агрессивности окружающего мира.
Джереми едва сдержался, чтобы не захохотать во всю глотку, а за ним и Лори. Один ноль в пользу шефа Уилкокса.
Льюис откашлялся:
– Вот первый набросок моего отчета, шериф, я оставляю его вам; прошу извинить, но мне пора: у меня еще масса работы.
– Спасибо, док. И будьте осторожны, если вам вдруг попадется на пути субъект с клыками до колен. Да, кстати: никому ни слова обо всем этом, о'кей?
Льюис не счел даже нужным ответить – секунду спустя послышался звук отъезжавшей машины.
– Терпеть не могу этого засранца – стопроцентный американец, видишь ли, – проворчал Уилкокс, и Лори с Джемом отчетливо услышали, как забулькала очередная порция пива, которую он опрокинул себе в глотку. – Всякого, кто не слишком уж чисто одет, считает за дерьмо койота. Ладно; мне тоже пора; должно быть, они там уже покончили с тараканьим геноцидом.
– Что же ты собираешься делать, Герб, со всей этой историей?
– Еще не знаю, Леонард, но, если Льюис не ошибся, нас, я думаю, ждет большая-пребольшая куча всяких гадостей… Ты можешь себе представить, как я явлюсь к Эмме и Уэсу да сообщу им, что их дочь сожрал живьем какой-то сумасшедший? Представляешь, во что мигом превратится город, когда все его добропорядочные граждане повытащат свои ружья из шкафов? Не могу я объявить во всеуслышание о подобной мерзости. Мне нужно подумать как следует.
Лестница заходила ходуном под тяжелыми шагами Уилкокса, затем хлопнула дверца машины.
Джереми взглянул на Лори – тот допивал свою кока-колу. И, выпучив глаза, произнес:
– Сожрана живьем!
Лори поставил чашку и уставился на нее так, словно на дне ее надеялся прочесть будущее. Затем помотал кудрявой головой:
– Оставь свои шуточки. Забавно, но у меня такое ощущение, будто я уже пережил когда-то всю эту историю.
Джем вытер свою тарелку кусочком хлеба.
– Естественно: ни дать ни взять начало какой-нибудь очередной ужасовки по телику.
Тут вошел Дед Леонард и окинул их внимательным взглядом из-под кустистых бровей.
– Ну что, сопляки, неплохо повеселились, подслушивая разговоры взрослых?
– Дед, а разве и в самом деле существуют люди, способные на такое? Убить кого-то, а потом его съесть?
Дед пожал плечами:
– Не так уж давно все люди были каннибалами; не исключено, что кое-кто до сих пор сохранил вкус к такого рода трапезам… А ну-ка, быстренько уберите все это и брысь отсюда, мне еще поработать надо. И если я когда-нибудь узнаю, что вы кому-то об этом рассказали…
Леонард так и не закончил этой фразы, ибо продолжение ее Джем и Лори знали наизусть:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104