Были и жрецы того же происхождения, и несколько вивури. Еще было несколько потомков скрещения полукровок. Немало существ, в той или иной степени принадлежащих к роду богов. Все они — его братья и сестры, племянники и племянницы — его семья. Все они несут в себе долю Сияния. Но им не дана близость с Отцом, какая дарована КриНаиду — Первенцу Аона.Их тела, поглощенные разом, дадут довольно Сияния, чтобы на время восстановить и укрепить силы Отца.— Всех, — вслух произнес КриНаид, — Избранных-полукровок; жрецов — всех, кто несет в своих телах хоть каплю Сияния верхнего мира.— Ты снова станешь собой, — заверил КриНаид-сын невидимое во мраке существо. — Ты станешь таким, каким был, когда мир был молод. Непобедимым, несравненным, божественным.Нет ответа. Разум отца угас или блуждает где-то.— А затем… — талисманы на одежде жреца вспыхнули ослепительным светом, — …нужно будет пополнить твои кладовые. Я снова выйду в мир, я сделаю все, что нужно, и вернусь со свежими запасами. Ты станешь сильным, сильнее, чем прежде. Ты не будешь прикован к одной лишь Авескии. За ее пределами тоже есть мир, ожидающий Твоей власти.Ответ пришел не словом, не образом, но тонкой рябью сознания.— Я буду рядом с Тобой, и вместе мы начнем все заново. Твой ум будет бодр и голоден, и этот Исподний мир будет приносить тебе новую и новую пищу. И всегда я буду рядом, чтобы служить тебе, помогать и повиноваться. Отец? Ты слышишь? Я с тобой. Отец?Тени были пусты, и КриНаид-сын понял, что говорил сам с собой. 8 Луч солнца, пробившийся сквозь решетчатые ставни, разрисовал пол светящимися клетками. Ренилл открыл глаза и сел. Позднее утро, понял он. Спал он долго и хорошо отдохнул — впервые за много дней почувствовал себя свежим и сильным. Поднялся — ни малейшего головокружения — и осмотрелся вокруг. В комнате никого. Постель гочанны Джатонди аккуратно застелена, сетка от москитов свернута. Не понять, спала ли она вообще. На столе чисто. Должно быть, она убрала остатки вчерашнего ужина и сама перемыла тарелки. Невероятно, ни одна авескийка ее положения не снизошла бы до такой работы. Даже люди скромного достатка в этой стране держат множество слуг.А он и не предложил помощи. Даже в голову не пришло.Где же она? Только бы девушка не вышла в сад, где могут поджидать вивуры. Очень уж она уверена, что высокая каста защитит ее. Может, в чем-то она и права, и жрецы-убийцы Аона-отца не решатся повредить Лучезарной, но все же…Ренилл подошел к окну и выглянул сквозь ставни. На солнце блестела золотая крыша беседки. В саду, насколько он мог судить, не видно было ни девушки, ни вивур.Сон отступал, и Ренилл начал соображать быстрее.Она так и не сказала, что думает о его рассказе. Отправила спать. Он так устал, что согласился не споря. Но вот уже утро, и пора выяснить ее мнение.Так где же она?Ренилл прошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в коридор. Утренний свет заиграл на грязных мозаиках стен, ярко осветил пятна черной плесени под арками, мраморные полы, залитые пометом. Ренилл поднял глаза. Под декоративными карнизами висели гроздья летучих мышей.Ренилл по коридору прошел к знакомой ванной. Джатонди не было и там. Он умылся, побрился и переоделся в собственную одежду, чистую и сухую. Уже возвращаясь в спальню, он столкнулся с гочанной Джатонди. Девушка, руки которой были заняты множеством свертков, безуспешно сражалась с дверью. Одета она была в простое сари цвета серого камня. В таком могла бы ходить служанка из касты Потока. В черных глазах при дневном свете ярко сверкали голубые искры.— Позвольте, я помогу. — Ренилл забрал у нее ношу. Еда, заметил он. Фрукты, хлеб, кувшин с каким-то настоем, несколько жестянок. Он вдруг снова почувствовал, что голоден.— Благодарю вас. — Она открыла дверь, и Ренилл следом за ней вошел в комнату.— Вы побывали на кухне?— Украдкой. Строго говоря, мне не запрещено, пользоваться припасами, но я предпочитаю не искушать судьбу.— Но ведь мать не оставит вас голодной?— Я для нее чужая, Безымянная, станет ли она заботиться обо мне?— Может, она и сердита, но уж не настолько!— Вы не знаете гочаллу. И, кажется, не хочу знакомиться с ней поближе. Вслух он спросил только:— Положить все это на стол?— Да, пожалуйста. Я принесу тарелки и йиштры.— Я могу помочь?— Садитесь и ешьте, — приказала гочанна, — а потом поговорим.Ренилл надеялся, что угроза в этих словах ему только почудилась.Присев за стол, он налил в чашки сока мыльной ягоды. Джатонди тем временем открывала консервы. Они ели молча, но молчание не казалось натянутым.Рениллу даже хотелось бы, чтобы оно продлилось подольше, но гочанна, наконец, заговорила:— Я много думала о том, что вы рассказали мне этой ночью, — сообщила она. — Я обдумывала ваш рассказ, взвешивала немногочисленные доказательства и старалась смотреть на все беспристрастно. Наконец, после долгих колебаний, я пришла к заключению… Лучше не говори! — Что я вам верю, — закончила девушка.— Вы говорите это так, словно предпочли бы не верить.— Предпочла бы. Было бы гораздо проще и спокойнее счесть вас бродячим сумасшедшим. Но я так не думаю.— Что же убеждает вас в обратном?— Несколько обстоятельств. Прежде всего, содержание манускрипта, найденного вами в ДжиПайндру, полностью согласуется с верованиями и преданиями нашей семьи. Пересказанная вами легенда практически не известна за пределами нашего рода, и уж конечно, неизвестна людям запада. Мы не хвастаем своей связью с богами, однако вы о ней узнали. Затем, — продолжала она, — ваш отчет о церемонии Обновления. Это ужасно, отвратительно — и все же ваш рассказ подтверждает самые мрачные слухи, которые ходили с давних пор — опять же неизвестные вонарцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122