2, когда Кержаков не забил пенальти, когда прозвучал финальный свисток, когда на его месте камера выхватывала Владимира Боровичку… При этом все 90 минут с его лица не сходила классическая улыбка. Он продолжал «умирать» с нею…По окончании матча телевизор был выдернут из своего угла. Помогая выносить его (телевизор достался одному из немногих истинных друзей Петржелы), я ощущал себя так, как будто помогаю Властимилу убираться как можно скорее…

* * *

Настал день отъезда. Проснувшись, я не сразу осознал, что наступили мои последние часы пребывания в Питере. И поверить в то, что не будет больше двухминутных вояжей на базу и обратно, головной боли по поводу состава, Володи с его микроавтобусом и стояний в пробках, препирательств с начальством, нечеловеческого напряжения во время матча, когда за твоей спиной клокочет битком набитая трибуна, я сразу не смог. И тут случился какой-то провал, черная дыра, которая приковала к кровати, и долго не могла позволить встать. Я не хотел уезжать, хотя организм просил об отдыхе после этих нечеловеческих шести месяцев. Я не хотел оставаться без всего этого, к чему я привык и подсознательно рассчитывал видеть всегда. Но встать пришлось. И пришлось даже снова улыбаться…
Володя и Иван с Таней приехали после полудня. Иво сообщил, что в аэропорту, кажется, будет группа провожающих болельщиков, и чтобы я на всякий случай захватил с собой что-нибудь для них в качестве сувениров. Я набрал собственных карточек целую гору – ничего другого в голову прийти не могло. Еще подумал тогда – зачем столько беру? Когда мы уже собрали все вещи и загрузили их в автомобиль, из соседних домов чуть ли не одновременно вышли чешские футболисты – Камил, Паша Мареш, Ян Флахбарт, которого после серии неудач я вынужден был посадить на лавку. Каждый попрощался со мной, пожелал удачи, посмеялись немного. Они не видели, что я расстроен, видели таким, каким я был для них всегда. Жизнь продолжалась, хотя в тот момент сказать эти слова самому себе оказалось сложнее, чем обычно…Последний раз я ехал через весь Питер к аэропорту. Ехал не в отпуск, не на просмотр очередного соперника по Кубку УЕФА, я уезжал насовсем. И тогда, в машине, спросил жену как она смотрит на то, чтобы в ближайшее время сюда еще раз приехать. Просто так, на футбол. Возражений не последовало. Машина уже вовсю неслась по прямой к маленькому питерскому аэропорту. Мне показалось, что у зала отправления как-то очень уж людно. «Властик, там, мне кажется, тебя ждет весь город», – сказала жена. Я присмотрелся и… и увидел море сине-бело-голубых флагов, шарфов, платков, которое срывается с места и движется навстречу подъезжающему микроавтобусу. И тут я попросту потерял дар речи…

* * *

Я знал, что Власту приедут провожать болельщики. Знал, как они умеют провожать. Но и в самом трогательном кино, произведенном на голливудских студиях, буквально специализирующихся на патетичных финала, вы не увидите того, что было в аэропорту «Пулково» 8 мая 2006-го года. «Мереседес» тут же утонул в толпе болельщиков, которых собралось больше 300 человек. Пулковские секьюрити даже не поняли, как они должны себя вести в этой ситуации, несмотря на то, что даже профессионалом не нужно было быть для того, чтобы понять – выйти из микроавтобуса и зайти в здание аэровокзала у этого пассажира (тем более, с вещами) нет никаких шансов. Такого в международном «Пулково» еще не было, и ничто не могло остановить эту сцену прощания. Мы остановили машину несколько поодаль и оставалось только наблюдать за кишащей толпой, из которой вдруг стало прорываться нарастающее скандирование: «Спасибо!». Спустя минуту раздалось и более брутальное «Газпром» – позор!». Длилось это все около 10 минут после чего Власта с Зузаной все-таки предприняли попытку прорыва. И, по большому счету, им особо не мешали, иначе никогда бы нам не вытащить гигантские чемоданы из багажника. Народ просто встал кольцом и понеслось финальное: «Зенит» – чемпион!». Наконец к нам подлетел очнувшийся секьюрити: «Что же вы охрану-то не заказали?».Через плечо оглянулся Властимил и, глядя на того, как на конченного глупца, спросил: «Зачем?». Последние вспышки фотоаппаратов неслись вслед, но Петржеловы уже шли в зону вылета. Всю жизнь прощаться с Питером было невозможно, как бы того ни хотелось. Нас с Татьяной пропустили вместе с Властой и Зузой к стойке регистрации. Жены готовы были совсем расклеиться, а Власта, кажется, к этому времени уже ничего не соображал. Лихорадочно, с остекленевшим взглядом, в общем, как обычно, он загрузил сумку на ленту для багажа и совсем уж обыденно-взволнованно вопросил: – Зузи, куда я дел билет?!
Билет был где-то рядом, как всегда. И когда Властимил шел последние метры к стойкам паспортного контроля и мы как-то суматошно попрощались, без лишних эмоций(каждый хорошо умел их прятать и каждый был уверен, что мы-то уж точно видимся не в последний раз), из зала отправления послышалось еще одно скандирование «Зенит»-чемпион!». Тут мне единственный раз показалось, что на глаза у тренера навернулись слезы. Он постоял мгновение, как вкопанный, потом вдруг резко вскинул голову, и на лице у него снова появилось всем знакомое озорное, почти мальчишеское выражение.
– Ладно, без соплей! – приказал он, ни к кому не обращаясь, словно улетал на очередной сбор – Хотя я уже хочу назад.
Махнув рукой, Властимил перешагнул линию…

Вместо послесловия

Вроде, все как всегда. Тренер Петржела важной походкой, в элегантном пиджаке и очках на шнурке выходит к бровке и выверенными жестами указывает игрокам на ошибки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78