У вас что-то случилось. Что-то очень серьезное. Я обязана доложить командованию…
– Нет! – почти что выкрикнул я и тем самым привлек к себе внимание двух офицеров, сидевших от нас через один столик. – Нет, – уже тише добавил я, – Не делайте этого… пожалуйста. Я сам все улажу.
– Что вы уладите?
Не видя возможности как-нибудь выкрутиться, да и не имея сил что-то придумывать, я рассказал ей всю правду про Ахмада и его безумное требование. Анн-Мари выслушала меня внимательно, не перебивая, затем немного подумала и сказала:
– Значит, вы не хотите обращаться к командованию, потому что боитесь его решительных действий? Боитесь, что оно не посчитается с присутствием на борту Рашели?
Я слабо кивнул:
– Да.
– Неужели вы считаете нас, галлийцев, такими жестокосердными?
– Нет, но…
– Мы тоже любим своих детей. Мы заботимся о них. Они для нас самое ценное. Ведь дети – это наше будущее. То самое будущее, за которое мы боремся
– Я понимаю. Я… я вовсе не считаю вас жестокими. Просто… – Я помолчал, собираясь с мыслями. – Боюсь, начальство не поверит, что Ахмад отпустит нас. Оно решит устроить все по-своему, а в результате… в результате Рашель с Ритой погибнут.
– А вы уверены, что месье Раман сдержит свое слово?
– Ну… не то чтобы полностью уверен, но я знаю его уже много лет… хотя на деле оказалось, что я совсем не знаю его, и все же…
Анн-Мари мягко положила руку на мою ладонь.
– Успокойтесь, Стас. Выражайтесь внятнее. Вы хотите сказать, что неплохо изучили характер и привычки месье Рамана?
– Да, верно. Ахмад ненавидит убийство. Он органически его не переносит. Это не было игрой, я точно знаю. И ни при первой, ни при второй попытке захватить корабль он не использовал смертельного оружия. Если наша смерть не поможет ему ускользнуть, то он не станет нас убивать, а сделает то, что обещал, – посадит нас в катер и отпустит на все четыре стороны… вернее, на все шесть сторон. Проблема только в том, чтобы позволить ему добраться до этой вашей «обманки», не поднимая тревоги. Но для этого нужно попасть в ваш координационный центр и получить доступ к терминалу.
Анн-Мари долго не отвечала, глядя куда-то в сторону. Я уже решил было, что номер не выгорит, но тут она встрепенулась и посмотрела на свои наручные часы:
– Значит, до отпущенного вам срока осталось еще больше часа. За это время мы что-нибудь придумаем. В конце концов, я же офицер связи.

Taken: , 1 7

Как это водится во всех флотах всех времен и народов, в самый последний момент командование пересмотрело график отбытия Девятнадцатой эскадры, в связи с чем наша бригада стартовала с полуторачасовой задержкой, оказавшись почти в самом хвосте эшелона. Это не давало нам существенных преимуществ для бегства, зато позволяло уйти в отрыв раньше, не дожидаясь полного разгона. Все более или менее быстроходные корабли шли далеко впереди и набирали скорость раньше нас, поэтому, если бы они вздумали броситься нам вдогонку, им для начала пришлось бы немного затормозить.
На сей раз в рубке было только двое – я и Рита, которая исполняла обязанности офицера связи. Эту замену я объяснил командиру бригады тем, что Рашель сильно устала после вчерашнего сражения и мы решили дать ей немного отоспаться. Капитан Лоррен с полным пониманием отнесся к моим словам (переведенным, разумеется, Ритой) и возражать не стал.
Сама же Рашель лежала на койке в моей капитанской каюте – как и прежде, в бессознательном состоянии, но уже не парализованная, а накачанная снотворным. Рядом с ней в кресле сидел Ахмад, сжимавший в руке два провода, которые тянулись к стоявшей на полу посреди каюты боеголовке. Эту картину я видел на экране монитора внутренней связи, и сказать, что она сводила меня с ума, значило еще не сказать ничего.
Ахмад перебазировался с Рашелью в мою каюту еще до того, как я вернулся на корабль. Все это время он так и сидел в кресле, не заговаривая со мной и почти не двигаясь. В какой-то момент у меня возникло сильное подозрение, что он блефует, а боеголовка не активирована. Или, на худой конец, если даже активирована, то провода, которые он сжимал в руке, накрепко скручены. Когда я занял капитанское кресло, бортовой компьютер с отключенным блоком идентификации полностью перешел в мое подчинение, и я мог приказать ему подстрелить Ахмада. Но на такой риск я идти не решался, поскольку вовсе не был уверен в его блефе. Это уже был не тот Ахмад, которого я знал раньше; сейчас он был загнанным зверем – а от таких зверей можно было ожидать чего угодно
Примерно за полчаса до старта я убедился, что все-таки не зря осторожничал. Впервые за это время Ахмад поднялся с кресла, чтобы сходить в ванную, но на пороге он едва не оступился – и тогда его лицо посерело от страха, а на лбу выступили крупные капли пота. Тут уж ни о каком притворстве речи быть не могло: он действительно не блефовал и в своей зажатой руке в прямом смысле слова держал жизнь Рашели…
На исходе второго часа полета Ахмад начал проявлять признаки усталости. Преодолев чувство отвращения, я включил связь с каютой и произнес в интерком:
– Ну все. Думаю, пора уходить в отрыв. Ахмад повернул лицо к экрану:
– А не рано еще?
Вообще-то было рановато, но я сказал:
– Вполне подходящий момент. Мы достаточно отдалились от подсистемы Сатурна, корабли разошлись друг от друга на положенные сто километров, а вся эскадра растянулась по длине на добрых три миллиона. Это уже максимум. Скоро расстояние между ее головой и хвостом начнет сокращаться
Ахмад кивнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100