Их великолепные одеяния были сотканы из магической материи, окружающей Фаэрун, паутины волшебства, из которой рождалось все колдовство. Сам зал был для нее потайной комнатой чародея, наполненной кипящими сосудами и кувшинами со всевозможными магическими веществами, известными людям и богам.
– Скажите мне, о Повелительница Волшебства, – прозвучал мелодичный голос, – вы когда-нибудь задумывались, почему Властелин Утра и бог Бурь не могут хотя бы на несколько минут забыть о своих разногласиях?
Мистра обернулась и увидела рядом с собой Огма. Бог Знаний и Повелитель Бардов склонился над ее рукой. Тонкие белые пальцы богини казались лучами лунного света на фоне темной ладони Огма, когда он поднес ее руку к своим губам.
Богиня Магии улыбнулась такой галантности.
– Их затянувшаяся вражда никакая не тайна, – ответила она. – Просто у них разные цели. Возрождение к жизни и разрушение не очень сочетаются, только и всего.
– Вот как? – заметил Огм. – Когда вы сейчас смотрите вокруг, что вы видите?
– Комнату, где обучают колдунов, – ответила она.
– А что видят другие – Талое, Летандер и все прочие?
Богиню несколько обескуражила настойчивость, которую она уловила в тоне собеседника.
– А почему вы спрашиваете?
– Я бог Знаний, – небрежно ответил Огм. – Просто удовлетворяю свое божественное любопытство.
По легкой улыбке, коснувшейся уст бога, Мистра догадалась, что он что-то скрывает. Тем не менее, она не видела особой необходимости уклониться от ответа, тем более что это могло помочь ей понять истинную цель его расспросов.
Богиня Магии взяла Огма под руку и грациозно двинулась к одному из круглых столиков, которые были расставлены повсюду. Шлейф ее небесно-голубого платья плыл за ней, вздымаясь прозрачными волнами.
– Раз я здесь вижу лабораторию мага, другие боги, вероятно, тоже видят что-то им знакомое. Их мышление выстраивает собственный фасад, маскирующий реальность в соответствии с тем, какое место они занимают в пантеоне. Наверное, вы видите библиотеку или что-то в этом роде.
Огм кивнул:
– Но если бы мне захотелось увидеть зал в виде чего-то другого или рассмотреть реальность за тем фасадом, что создало мое воображение, – что тогда?
– Дайте приказ своему сознанию, – ответила Мистра.
– Вы уверены, что это так просто? – На выразительном лице Огма промелькнуло разочарование. Он помолчал секунду, затем резко добавил: – Не хотелось бы менять тему разговора, но я все-таки скажу, что подумал над вашим предложением, касающимся Принца Лжи, и пришел к выводу, что сейчас с моей стороны было бы неразумно предпринимать против него какие-то активные шаги.
– А как же «Кайринишад», исчезновение Лейры…
Бог Знаний поднял руку в протестующем жесте:
– Я не нарушу данного вам слова. Никто из писарей под моим началом, ни один мой последователь в царстве смертных не станет помогать Кайрику в создании этой книги. – Огм сурово нахмурился и продолжал с холодной педантичностью: – Но, помимо этого, я думаю, что любой выпад против Кайрика – будь то по поводу исчезновения Лейры или по любому другому поводу – будет неблагоразумным с нашей стороны. Вы не знаете, какого мнения придерживаются остальные члены Совета, а потому открытая конфронтация сейчас может лишь сыграть Кайрику на руку.
– Вот к чему был весь этот допрос, – холодно заметила Мистра. – Вы слишком много на себя берете, милорд. Не думайте, что раз я когда-то была смертной, то не разбираюсь в политике пантеона.
– Я бы никогда не стал относиться к вам с пренебрежением из-за вашего скромного происхождения, – отвечал Повелитель Бардов. – Скажу больше: благодаря тому, что вы когда-то были смертной, вы наделены редким и удивительным для богини качеством – смирением. Вы не льстите себе глупыми надеждами по поводу собственного будущего, поэтому, наверное, вам и дано понять, каким образом боги ограничивают друг друга, как благодаря своей природе они неразрывно связаны.
– А вы, как всегда, верны своей бардовской натуре. – презрительно фыркнула Мистра. – Стоит вам кого-то оскорбить, сразу следует скупой комплимент, чтобы как-то успокоить его уязвленные чувства.
– Среди своих последователей я насчитываю множество до болезненности честных личностей, и не всех бардов, которые мне поклоняются, можно считать льстецами, – ответил Огм. Голос его звучал отчетливо и музыкально, словно хор мастеров-рассказчиков, говорящих в унисон, – Кое-кто из величайших арфистов моего королевства расстался с жизнью только потому, что не мог польстить королю, назвав его красивым, или мудрым, или щедрым, противореча истине.
Огм схватил Мистру за руки.
– Одно ваше имя говорит об искренней смиренности, какая бывает только у смертной, – сказал он. – Когда Эо поднял вас на небеса, вы могли бы остаться Миднайт, но вместо этого предпочли взять себе имя богини, восседавшей на этом троне до вас.
– Это был политический ход, – без лукавства ответила богиня. – Он обеспечивал незыблемость церкви. Я ведь говорила, что не настолько наивна, как вы полагаете.
Огм пропустил мимо ушей ее резкость.
– Из-за того, что вы называете себя Мистрой, в миру поговаривают, будто чародейки Миднайт вообще не существовало, что это миф.
Богиня Магии пожала плечами:
– Есть и такие, кто утверждает, что Кайрик – это миф, хотя последние десять лет он силой насаждает свой культ среди последователей Бэйна, Ваала и Миркула. В эту самую минуту в Хартландии ведется сорок восемь кровавых битв, в которых одни верующие убивают других, отстаивая истинность своей веры, и все из-за гордости и тщеславия Кайрика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114