Молнии потрескивали на рукоятях объявившихся боевых мечей. Придворные дружно ахнули от ужаса при столь вопиющем нарушении этикета. Не стоило говорить об опасности, которую представляли бы такие мечи, будь они подняты в густой толпе палаты, пусть даже плотно перекрытой заклинаниями.
Со своих мест у дверей двинулись мрачные арматоры, но коронель взмахом руки отослал их обратно. Потом он поднял руку ладонью вверх, призывая к тишине. Когда шум стих, он указал на водоем, мерцающий тревожными огнями, и спокойно сказал:
– Мы уже знали, что вы вооружены, и допускаем, что таким образом вы просто хотели подчеркнуть серьезность вашего решения.
– Совершенно верно, высокочтимый лорд, – ответил Халадавар, а потом добавил тоном, уже не вызывавшим сомнений: – Я рад, что вы это так себе представляете.
– Хотела бы я тоже так думать, – пробормотала Сиринши, незаметно притаившаяся высоко под потолком. Волшебница повозилась, устраиваясь поудобнее, и нацелила на троицу аристократов Посох Раскола. – Теперь, когда вы позволили себе этот жест, можете вести себя как вам заблагорассудится, – бормотала она, как будто они все еще были детьми, а она их наставницей. – Кормантор отблагодарит вас за это.
С этими словами она убедилась, что все нацеленные вниз волшебные палочки находятся на своих местах и только ждут ее прикосновения, чтобы показать, насколько плохи с ними шутки.
– Да поможет Коллерон, чтобы не пришлось ими воспользоваться, – прошептала волшебница и перенесла все свое внимание на события внизу.
Не ожидая опасности сверху, трое лордов выстроились в линию лицом к Водоему Памяти, и глава дома Урддаска осмелился говорить один.
– Высокочтимый лорд, – отрывисто, почти грубо начал он, – у меня не бойкий язык, я вообще не люблю сладких речей. Я всегда говорю коротко и прямо. Прошу не принимать за оскорбление то, что я скажу, но считаю, что вы имеете право это знать. Если вы отвергнете наши опасения без переговоров, то нам придется пустить в ход эти мечи. Я говорю об этом с прискорбием и молюсь о том, чтобы оружие не понадобилось. Но клянусь, мы будем услышаны! Мы подвели бы Кормантор, если бы молчали сейчас.
– Я вас выслушаю, – спокойно пообещал коронель, – я здесь именно для этого. Говорите.
Лорд Урддаск посмотрел на третьего лорда. У лорда Малгата был хорошо подвешен язык, он слыл безукоризненным – кто-нибудь даже употребил бы слово «ловким» – оратором. Сейчас же, зная, что взоры всех присутствующих обращены только на него, он не мог отказать себе покрасоваться.
– Высочайший, – зажурчал он, – мы боимся, что королевство, каким мы его знаем, будет сметено и уничтожено гномами, полукровками и кем-нибудь еще хуже, если им будет дана воля сновать взад и вперед по Кормантору. Они будут губить деревья и оттеснять нас. О, я слышал, что, по вашему замыслу, всех нас, лордов, заставят управлять лесом, устанавливая декретом, какое дерево можно трогать, а какое должно остаться. Но, лорд Элтаргрим, подумайте сами: когда дерево срублено, то дело сделано. Никакое заламывание рук, никакие извинения за ошибку не восстановят его. Учтите, сколько мудрости наших лучших магов, сколько их энергии было потрачено за прошедшие двенадцать зим на то, чтобы заставить деревья расти из пней. А сколько сил ушло на поддержание жизнестойкости других деревьев? Это восполняющее волшебство не понадобилось бы, если бы мы просто не пускали людей. Немного ранее вы говорили, что людская лень будет гарантией того, что большинство из них не доставит нам неприятностей. Возможно, так оно и есть, но мы видим и совсем другой сорт людей – беспокойных проходимцев, не столько исследующих, сколько выслеживающих и уничтожающих все ради власти. Мы видим таких, и слишком часто. Мы знаем также, что люди алчны, как… почти как карлики. А теперь вы хотите пустить и тех и других в самое сердце Кормантора. Люди будут валить деревья, а карлики будут еще больше все запутывать и нарочно создавать беспорядок, чтобы им было чем разжигать огонь своих кузниц.
Когда лорд Малгат оглушил всех ревом последних слов, то кое-кто из придворных поддержал его криками. Коронель ждал почти три вздоха, пока шум не начал стихать.
Когда наступила относительная тишина, он спросил:
– В этом единственная ваша забота, лорд? Что королевство, каким мы его знаем сегодня, будет сметено и уничтожено, если мы позволим другим расам осесть в нашем городе и других местах, которые мы охраняем и которыми дорожим? В частности, о полукровках: много полуэльфов и даже некоторые люди в течение многих лет жили на окраинах королевства. И все же сегодня мы собрались здесь, чтобы открыто и свободно об этом поспорить. Я прикажу арматорам проверить Палату Суда, если хотите, но уверен, что сегодня никакие люди не наводнили этот зал.
По рядам придворных прокатился смех, но лорд Халадавар рыкнул:
– Это не тот вопрос, над которым я могу посмеяться, высокочтимый лорд. И люди, и карлики или не обращают внимания на любую власть, поставленную над ними, или просто сбрасывают ее. Они презирают и притесняют наш народ, где и когда только могут. Их больше, чем нас, и если мы позволим им войти, они с самого начала будут спариваться с нами и обманывать нас. И очень скоро мы будем вытеснены из Кормантора!
– Ах, лорд Халадавар, – коронель наклонился к нему с трона, – вы привели те самые причины, по которым я и предлагаю это Открытие. Я хочу сказать, что если мы не позволим людям иметь какую-то долю ответственности сейчас, под нашим управлением и контролем, то они придут сюда с армией, и не с одной. Они покорят нас еще в этом веке, ну, может быть, в следующем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114