На себя брать роль Самозванца Молчанов вовсе не желал, а подыскивал кого-нибудь другого, который бы решился явиться в такой роли и был бы к ней способен.
Слухи о Димитрии сделали положение Шуйского сразу очень шатким. Недовольных положением дел было очень много, и они хватались за имя Димитрия – одни потому, что искренне верили в спасение его при перевороте, другие потому, что, кроме его имени, не было другого такого, которое могло бы их соединить и придать восстанию характер законной борьбы за правду. Одновременно со слухами, распускаемыми Молчановым, такие же слухи явились в Северских городах и там всего раньше вызвали действительную смуту. Князь Григорий Шаховской, приверженец Лжедимитрия, сосланный за это на воеводство в Путивль, сразу показал Шуйскому неудобство такого рода наказания. Он объявил в Путивле, что Димитрий жив, и сразу поднял против Шуйского весь город во имя этого Димитрия. По примеру Путивля очень скоро поднимаются и другие Северские города, между прочим, Елец и Чернигов. В Чернигове начальствовал князь Андрей Телятевский, который год тому назад долго не хотел перейти на сторону Лжедимитрия, а теперь, когда Лжедимитрий был убит, сразу переходит на сторону его призрака, не зная еще, когда и где этот призрак воплотится. Это его, быть может, и не особенно интересовало, потому что поднялся он за Димитрия исключительно по неприязни к Шуйскому. Когда затем царские войска, посланные усмирить мятежные города, были мятежниками разбиты, то к движению против Шуйского на юге примкнули и другие города, в числе их Тула и Рязань. Дальше возникли беспорядки и в поволжских городах. В Перми явилась смута между войсками, набранными для царя: они начали побивать друг друга и разбежались со службы. В Вятке открыто бранили Шуйского и сочувствовали Димитрию, которого считали живым. Во многих местах поднимались крестьяне и холопы. Смутами пользовались инородцы, обрадованные случаем сбросить с себя подчинение русским. Они действовали заодно с крестьянскими шайками. Мордва, соединясь с холопами и крестьянами, осадила Нижний Новгород. В далекой Астрахани поднялся на царя сам воевода, князь Хворостинин. В самой Москве было заметно брожение в народе, хотя не доходившее до возмущения, но очень беспокоившее Шуйского.
Все эти волнения, происходя в разных местностях без всякой связи одно с другим, различаются и мотивами, и деятелями: в них участвуют люди разных сословий и положений и преследуются очень разнообразные цели. Всех серьезнее было движение на юге, в Северской земле. В центре его стоял первоначально Шаховской. Поднял он движение во имя Димитрия, но не находил человека, который взял бы на себя его роль, а такой человек был ему необходим, иначе движение в народе могло заглохнуть.
Боясь этого и узнав, что Молчанов выдавал себя за Димитрия, Шаховской звал его к себе, но Молчанов не ехал, и поднятое дело грозило неудачей. В это время случай послал Шаховскому чрезвычайно выдающуюся энергией и способностями любопытную личность – Ивана Болотникова. Жизнь этого человека полна приключений: он был холопом князя Телятевского, как-то попал в плен к татарам, был продан туркам и несколько лет работал в Турции на галерах. Затем неизвестно как освободился оттуда и попал в Венецию. Из Венеции он пробирался через Польшу на Русь, но в Польше его задержали. Там он встретился с Молчановым, и Молчанов нашел его пригодным для своих дел человеком, сблизился с ним и послал его в Путивль к Шаховскому. Шаховской принял Болотникова хорошо и поручил ему целый отряд. Болотников скоро нашел легкое средство увеличить свой отряд. Он призывает под свои знамена скопившихся на Украине подонков – гулящих людей, разбойников, беглых крестьян, холопей, – именем не существующего Димитрия обещает им прощение и льготы. Рассылая своих агентов и свои грамоты, он везде, где может, поднимает низшие классы не только против Шуйского и не только за Димитрия, но и против высших классов и этим самым сообщает смуте до некоторой степени характер социального движения.
При первой встрече Болотникова с царскими войсками у Ельца и Кром победа осталась на его стороне, и это очень подействовало на успех восстания в южной половине государства. Поднялись Тула, Венев, Кашира, Орел, Калуга, Вязьма, некоторые тверские города, хотя сама Тверь и осталась верна Василию Шуйскому. С особенной силой и энергией проявилось движение в Рязани, где во главе этого движения стали Григорий Сунбулов и дворяне – два брата Ляпуновых, Прокопий и Захар. Рязанское население отличалось, по отзывам сказителей того времени, особенно храбрым и дерзким характером. Благодаря самому географическому положению Рязанской земле приходилось чаще других подвергаться татарским нашествиям и быть оплотом Руси от татар. Немудрено, что сложился у рязанцев такой суровый и воинственный характер и что летописцы отзываются о них как о народе удивительном по дерзости и «высоким речам». Братья Ляпуновы были весьма типичными представителями своего края, отличались замечательной энергией, действовали очень решительно и смело и действовали порывом, жили впечатлением, а не спокойной, трезвой жизнью. По своим выдающимся личным способностям Ляпуновы (особенно Прокопий) могли стать во главе восстания в Рязани и сделать его опасным для Шуйского. И действительно, в Рязани очень скоро составилось ополчение против Шуйского. То же произошло и в Туле, где во главе восстания стал боярский сын Истома Пашков. Как тульское, так и рязанское ополчение были по преимуществу дворянскими и направлялись против боярского правительства Шуйского за Димитрия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150