.. даже я, - сказал Пен с тайной гордостью. - Я там встретил свою старую любовь, - продолжал он, смеясь. - Вы ее знаете... леди Мирабель... я заново был ей представлен. Она обошлась со мной очень милостиво. Это вам я обязан, сэр, что выпутался из этой истории. Она и с супругом меня познакомила - этакий старый модник со звездой и в белокуром парике. Умом, кажется, не блещет. Она меня приглашала бывать у них; теперь-то это для меня безопасно.
- А что, с тех пор были, верно, и другие увлечения? - спросил майор, пришедший в отличнейшее расположение духа.
- Не без этого, - засмеялся мистер Пен. - Но теперь я отношусь к увлечениям не столь трагично. Это только первое пламя обжигает.
- Правильно, мой милый. Пламя, стрелы, страсть - все это очень хорошо в юности, а ведь ты был еще совсем юнцом, когда связался с этой... как ее... Фодерингилл, Фодерингэй?.. Но светский человек такие глупости презирает. Ты еще можешь многого достигнуть. Ты получил удар, но не смертельный. Ты наследуешь кое-какое состояние, которое молва даже считает очень крупным. У тебя хорошее имя, хорошая голова, хорошие манеры и хорошая наружность, ей-богу, я не вижу, почему бы тебе не жениться на деньгах... не пройти в парламент... не отличиться... ну, и все такое. Помни: жениться на богатой так же легко, как и на бедной, а хороший обед в собственном доме куда приятнее, чем бараньи ребра в жалкой квартирке. Ты это обдумай. Жена с богатым приданым - профессия не в пример легче, нежели право. Так что не зевай. Я тоже буду присматривать тебе что-нибудь подходящее; и я умру спокойно, мой дорогой, если буду знать, что у тебя хорошая жена из нашего круга, и хороший выезд, и что ты вращаешься в обществе, как подобает джентльмену.
Так говорил любящий дядюшка, развивая перед Пеном свою нехитрую житейскую философию.
"Что бы сказали на это матушка и Лора?" - подумал Пен. И в самом деле, их нравственные мерки и жизненные правила были совсем иные.
Едва закончился этот волнующий разговор, как Уорингтон вышел из своей спальни, уже не в обносках, но одетый вполне прилично, видный и статный, веселый и радушный. В своей обшарпанной гостиной он держался так же свободно, как хозяин роскошного лондонского особняка в своих апартаментах. А комната, в которой находился майор, была и впрямь необыкновенная. Ковер весь в дырах, на столе - крути от выпитых Уорингтоном кружек пива. Небольшая библиотека - юридическое право, поэзия и математика. (Математику он очень любил и в свое время в Оксбридже поражал всех упорством в академических и иных занятиях; там до сих пор еще вспоминали, как Молодчага Уорингтон клал на обе лопатки лодочников, греб на призы, получал награды на конкурсах и пил молочный пунш.) Над камином висела гравюра, изображавшая колледж, на полках стояли потрепанные тома Платона со знакомым гербом колледжа на переплетах. Два кресла, конторка, заваленная счетами; на колченогом столе - несколько тощих папок с резюме судебных дел. Вся мебель словно побывала в сражениях и была изувечена.
- А здесь, сэр, спальня Пена. Он у нас денди: кровать с пологом, серебряный несессер, сапоги блестят как зеркало.
И правда, комната Пена была обставлена даже нарядно, стены украшал не только рисованный пейзаж Фэрокса, но и несколько хороших гравюр из жизни балета. А у Уорингтона всю обстановку составлял душ да куча книг у кровати с соломенным тюфяком, на котором он полночи курил трубку и читал своих любимых поэтов и математиков.
Показав гостю квартиру, мистер Уорингтон направился к буфету в поисках завтрака.
- Можно предложить вам баранью отбивную, сэр? Мы их готовим сами, с пылу с жару, и я одновременно обучаю Пена первоосновам права, кулинарного искусства и морали. Он страшный лентяй, сэр, и слишком уж изнежен.
С этими словами мистер Уорингтон взял рашпер, обтер его куском бумаги и поставил на огонь, положив на него две отбивных, а из буфета достал тарелки, ножи, серебряные ложки и судки.
- Скажите только слово, майор Пенденнис: в запасе есть еще одна котлета, а не то Пиджен сбегает в трактир и принесет вам все, что вы пожелаете.
Майора Пенденниса это очень позабавило, однако от еды он отказался, сказав, что недавно завтракал. И Уорингтон поджарил котлеты и шипящими шлепнул их на тарелки.
Пен, взглянув на дядюшку и убедившись, что тот по-прежнему в духе, с аппетитом принялся за свою отбивную.
- Понимаете, сэр, - объяснил Уорингтон, - миссис Фланаган ушла, а мальчишке мы не можем поручить эту работу, он весь день занят: чистит Пенову обувь. Ну вот, теперь запьем пивом, и все в порядке. Пен пьет чай, напиток, годный только для старушек.
- Так вы, значит, вчера вечером были у леди Уистон? - сказал майор, затрудняясь, о чем говорить с этим не очень-то светским малым.
- У леди Уистон? Ну нет, сэр, не на таковского напали. Я не любитель женского общества. Очень уж оно скучно. Я провел философский вечер в Черной Кухне.
- В самом деле? - спросил майор.
- Я вижу, это название вам ничего не говорит. Спросите у Пена. Он тоже туда приехал от леди Уистон. Расскажи майору Пенденнису про Черную Кухню, Пен, - не стесняйся.
Пен рассказал, что это - некое сообщество литераторов и светских людей, к которому он недавно примкнул; и у майора мелькнула мысль, что его племянник довольно много успел повидать и узнать после своего приезда в Лондон.
Глава XXIX
Рыцари-темплиеры
Колледжи, школы и юридические корпорации еще сохранили кое-какое уважение к прошлому и соблюдают немало обычаев и установлений, от которых люди, не питающие особенного почтения к своим предкам, а может быть, попросту ничего о них не знающие, уже давно отказались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164