Продолжая свою прогулку, юные джентльмены подошли к собору, откуда доносилась музыка вечерней службы (музыка эта всегда волновала Пена до глубины души), но куда мистер Фокер ходил поглазеть на нянюшек, облюбовавших Вязовый переулок, и тут они пробыли до тех пор, пока с последним торжественным аккордом молящиеся не стали расходиться.
Среди немногих, кто молился в тот день в соборе, был старый пастор Портмен. Заметив Пена, он подошел поздороваться с ним и в изумлении воззрился на его друга, выпускавшего изо рта ароматные клубы сигарного дыма, которые тут же обволокли честное лицо пастора и его черную шляпу.
- Мистер Фокер, мой товарищ по школе, - отрекомендовал его Пен. Пастор сказал "гм" и поморщился на сигару. У себя в кабинете сей достойный муж не прочь был выкурить трубку, но к сигарам питал глубочайшее отвращение.
- Меня вызывал сюда епископ, - сказал он. - Поедем домой вместе, Артур?
- Я... я сговорился с товарищем, - отвечал Пен.
- Лучше бы вам поехать со мной, - сказал пастор.
- Его матушка знает, что он не воротится к обеду, сэр, - вмешался мистер Фокер. - Так ведь, Пенденнис?
- Из этого еще ничего не следует, - проворчал пастор и с большим достоинством пошел прочь.
- Не иначе, как старику не понравилась моя сигара, - сказал Фокер. Ба! Смотри-ка кто идет, генерал, а с ним Бингли, антрепренер. Здорово, Кос! Здорово, Бингли!
- Как поживает мой уважаемый молодой друг? - ответствовал джентльмен, которого Фокер назвал генералом и который одет был в поношенный военный плащ с облезлым воротником и в шляпу, лихо сдвинутую на одну бровь.
- Надеюсь, вы в добром здравии, дорогой сэр, - сказал его спутник, - и нынче вечером удостоите Королевский театр своим присутствием. Мы играем "Неизвестного", и ваш покорный слуга исполняет...
- Не могу вас видеть в обтяжных штанах и ботфортах, Бингли, - сказал мистер Фокер, на что генерал, говоривший с сильным ирландским акцентом, возразил:
- Зато мисс Фодерингэй в роли госпожи Халлер вам понравится, не будь мое имя Джек Костиган.
Пен разглядывал эту пару с величайшим интересом, - он еще никогда не видел актеров. Но он успел заметить красную физиономию пастора Портмена, когда тот, выходя из ограды собора, оглянулся на него через плечо, явно не одобряя его новых знакомых.
Может быть, ему и вправду лучше было бы последовать совету пастора. Но кому из нас ведомо, где нас подстерегает судьба!
Глава IV
Госпожа Халлер
Воротившись к "Джорджу", мистер Фокер и его гость уселись за стол, накрытый в кофейне, и мистер Раммер подал им первое блюдо с таким почтительным поклоном, будто прислуживал наместнику графства. Пен невольно проникся уважением к осведомленности своего друга, когда тот заявил, что шампанское отдает подгнившим крыжовником, подмигнул на портвейн - вот это, мол, без обмана - и заверил слуг, что кого другого, а его, Фокера, не проведешь.
Всех слуг он знал по именам и расспрашивал о женах и детях; а когда подъезжали лондонские кареты (они в те далекие дни отходили от "Джорджа"), мистер Фокер распахивал окно кофейни, окликал, тоже по именам, кучера и проводника, справлялся о их семействах и, в то время как конюх Джем сдергивал с лошадей попоны и карета бодро пускалась в путь, очень весело и ловко подражал звуку рожка.
- Бутылка хереса, бутылка шипучего, бутылка портвейна и chasse-cafe Рюмка ликера после кофе (франц.)., недурно, а? - сказал мистер Фокер, а когда с этими напитками, а также с изрядным количеством орехов и фруктов было покончено, он напомнил, что пора "топать". Пен вскочил на ноги раскрасневшийся, с блеском в глазах, и они отправились в театр, где купили билеты у страдающей одышкой старой дамы, дремавшей за кассой.
- Это миссис Водянкум, теща Бингли, здорово играет леди Макбет, сообщил Фокер своему товарищу: Фокер и с ней был знаком.
Они могли выбрать чуть ли не любые места в ложах, ибо зрительная зала была наполовину пуста, как это обычно бывает в провинциальных театрах, несмотря на "взрывы восторга и гальванический трепет наслаждения", о коих Бингли оповещал в афишах. Человек двадцать виднелось там и сям на скамьях в партере, примерно столько же свистели и топали ногами на галерке, да еще с десяток, по контрамаркам, сидели в ложах. Отдельную ложу занимали поручики драгунского полка Роджерс и Поджерс и юный корнет Тидмус. Актеры играли только для них, и эти джентльмены переговаривались с исполнителями, когда те не бывали заняты в диалоге, а в знак одобрения громко вызывали их по имени.
Антрепренер Бингли, который исполнял все главные роли, и комические и трагические, кроме тех случаев, когда смиренно уступал место лондонским светилам, порою наезжавшим в Чаттерис, в роли Неизвестного был просто великолепен. Он наряжен был в узкие штаны, ботфорты и плащ, которыми театральная традиция наделила этого невинно пострадавшего человека, а из-под касторовой шляпы с траурным пером, свисавшим на его старое пропитое лицо, виднелся огромный, волнистый, рыжеватый парик. Из запаса бутафорских драгоценностей он всегда отбирал себе самые крупные и блестящие, и сейчас из-под плаща у него поблескивал; бриллиантовый, закрывавший целый сустав мизинца перстень, которым, он поигрывал для услаждения партера, В виде особенной милости Бингли разрешал иногда надевать этот перстень молодым актерам своей труппы, игравшим в водевилях. Чтобы польстить ему, они просили рассказать им историю перстня. В театре, так же как и у царствующего дома и других знатных фамилий, некоторые драгоценности передаются из рода в род. Этим перстнем владел Джордж, Фредерик Кук, который получил его от мистера Квина, который, возможно, купил его за шиллинг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164