– Я был бы счастлив остаться в Малверне, – сказал сэр Ренель, обращаясь к Геронде. – Но я надеялся побывать и в Маленконтри, у сэра Джеймса и леди Анджелы. Сэр Джеффри сообщил мне, что сэр Джеймс – известный на всю Англию Рыцарь-Дракон. Мне было бы небезынтересно побеседовать со столь знаменитым рыцарем. Леди Анджела упомянула, что тебя ждут дела, и я просто не смею докучать тебе своей особой.
– Увы, мне действительно предстоят хлопоты, – сказала Геронда. – С удовольствием приму тебя, когда немного освобожусь и у меня появится время, чтобы, не думая о делах, составить тебе компанию. Боюсь показаться негостеприимной, но, может быть, леди Анджела права и будет лучше, если ты и на самом деле отправишься вместе с ней и сэром Джеймсом в Маленконтри.
В ходе дальнейшего разговора, расцвеченного не менее изысканными выражениями, Геронда и сэр Ренель к обоюдному удовлетворению установили, что сэр Ренель ни в коей мере не считает Героиду негостеприимной хозяйкой, а та, в свою очередь, не считает рыцаря неблагодарным гостем, который предпочел компанию Джима и Энджи обществу хозяйки Малверна.
Джим улыбнулся: подобные завуалированные, а на самом деле бесхитростные разговоры, когда собеседники даже и не пытаются обмануть друг друга, он не раз слышал и в двадцатом веке...
Однако пора в Маленконтри. Гоб, наверное, уже дома. Раздобыть дым в буфетной Малверна гоблину ничего не стоит.
Хотя разве можно сейчас думать о доме? Разве можно отправиться в Маленконтри, зная, что в Малверне останется сэр Джеффри, впавший в отчаяние и оскорбленный в своих лучших чувствах, зная, что Геронда, чего доброго, начнет метать громы и молнии, не только терзая своего отца, но и терзаясь сама.
Джим разозлился. Разозлился на Геронду, на сэра Джеффри, на всех остальных, да и на самого себя. Он видел, что все уже встали из-за стола и сейчас разойдутся кто куда.
– Стойте! – крикнул Джим.
Одно резкое слово привело всех в смятение, вызвало шок. Джим явно забыл приличия!
В четырнадцатом веке подобная выходка граничила с оскорблением. Выходку можно было не заметить, а оскорбление требовало удовлетворения. Джима могли вызвать на поединок!
Впрочем, казалось, Джим ничем не рисковал. Брайен считался его лучшим другом, а Геронде ни к чему поднимать шум. Сэра Джеффри Джим освободил от проклятия, сэра Ренеля – от рабства.
И все же Энджи подошла к Джиму. Может, она посчитала, что ее муж попал в безвыходное положение. В безвыходное положение? Джим знал, таких положений не бывает, и очертя голову бросился вперед.
– Стойте! – повторил Джим. – Сэр Джеффри, расскажи своей дочери, почему ты не мог и думать о том, чтобы возвратиться в Англию, почему не мог распорядиться и толикой того богатства, которое окружало тебя в Пальмире.
Сэр Джеффри побледнел. Он не мог вымолвить ни слова.
– Расскажи ей все, рыцарь! Расскажи, или расскажу я!
Сэр Джеффри задергался, как марионетка на нитке, и наконец повернулся к Геронде.
– Я не мог вернуться в Англию, потому что надо мной тяготело проклятие, – сказал сэр Джеффри.
– Ты не мог собраться с силами? – воскликнула Геронда, чуть ли не презрительно скривив губы.
– Нет, я просто не смел.
– Не смел? Ты не смел вернуться в собственный замок?
– Расскажи ей все подробнее, – сказал Джим и, повернувшись к Геронде, пояснил:
– Сначала проклятие тяготело над Хасаном ад-Димри, а сэр Джеффри взял это проклятие на себя. Пусть скажет, зачем он это сделал.
– Хасан предложил мне в награду дом и богатство. И я не устоял. Я всю жизнь хотел разбогатеть. Но когда я взял на себя проклятие, Хасан рассмеялся мне в лицо.
– Почему? – жестко спросил Джим.
– Хасан сказал, что, если я сбегу из Пальмиры, проклятие настигнет меня даже на краю света и не я один стану его жертвой. – Сэр Джеффри замолчал.
– Расскажи дочери все, – попросил Джим, на этот раз мягче.
Сэр Джеффри опустил глаза. На Геронду он старался не смотреть.
– Хасан предупредил: если я сбегу, проклятие падет не только на меня, но и поразит моих потомков по седьмое колено. Он сказал мне: «Подумай о своих детях, о детях твоих детей. На каждого из них, рожденного по седьмое колено, падет проклятие». – Рыцарь тяжко вздохнул и, так и не подняв глаз, продолжил рассказ:
– Я верил, что мне удастся избавиться от проклятия и перевезти в Англию большую часть полученного богатства. Надеялся, что проклятие, наложенное на мусульманина, не представляет опасности для христианина. Но я ошибся, а когда понял свою ошибку, пути назад не было. Не мог я и вернуться в Англию.
– Ты сказал, что просто не посмел вернуться, – язвительно напомнила Геронда.
– Расскажи, что за проклятие ты на себя взял, – сказал Джим. Он повернулся к Геронде:
– Ты видела Ахримана, Геронда. Он представлял реальную угрозу. Проклятие, которое последовало бы за твоим отцом в Англию, тоже могло таить реальную опасность.
– Я не боюсь никаких проклятий! – заявила Геронда, гордо подняв голову.
– Расскажи все до конца, сэр Джеффри, – устало произнес Джим. – Может быть, Геронда изменит свое суждение.
Лицо сэра Джеффри исказилось от душевной боли.
– Думаю, не стоит... – выдавил из себя рыцарь.
– Разве ты не видишь, что Геронда не понимает тебя? – воскликнул Джим. – Скажи ей, что за проклятие тяготело над тобой.
Сэр Джеффри глубоко вздохнул, выпрямился и поднял глаза на дочь:
– Я не мог подвергать тебя опасности, Геронда. Я не мог привезти в Малверн проказу.
– Проказу! – разом вскричали Брайен и сэр Ренель.
Геронда молчала. Кровь отхлынула от ее лица. В Англии, как Брайен рассказывал Байджу, прокаженных не колотили палками и не прогоняли в пустыню, как в Пальмире, но и здесь с ними не церемонились:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100