Но Атлантида является лишь западной провинцией Кокаина. Теперь смотри дальше, Юрген!
– Теперь я вижу цветущую равнину и три крутых холма, а на каждом холме стоит замок. Там леса с малиновой листвой; птицы с белыми грудками и пурпурными головками едят гроздья золотых ягод, растущих повсюду; а люди ходят в зеленых одеждах с золотыми цепями на шеях и широкими золотыми браслетами на руках, и у этих людей невозмутимые лица.
– Это Инислоха, а на юге – Инис-Далеб, а на севере – Инис-Эркандра. И там вечно слышна сладчайшая музыка, даже если мы слушаем лишь птиц Рианнон, и там лучшее вино, а наслаждение – обычное дело. Туда не проникает ничто тяжелое или грубое, никакое горе, никакие беды или болезни, ни старость, ни смерть, ибо это Страна Женщин, край многоцветного гостеприимства.
– Что ж, тогда она не отличается от Кокаина. И ни в какое царство, где удовольствия бесконечны, не рискну я вновь отправиться по доброй воле, так как нахожу, что не получаю удовлетворения от наслаждений.
Затем Анайтида показала ему Огигию, Трифему, Сударсану, Счастливые Острова, Ээю, Каер-Ис, Инваллиду, Геспериды, Меропиду, Планасию, Уттару, Аваллон, Тир-нам-Бео, Фелему и множество других стран, в которые желали попасть люди. И Юрген горько застонал.
– Мне стыдно за своих собратьев, – говорит он. – Получается, что их представление о счастье соответствует разукрашенному борделю. Не думаю, что как уважающий себя молодой принц я захотел бы поселиться в подобном земном рае, ибо, если бы не было другого выбора, я всегда бы ожидал вмешательства правоохранительных органов.
– Тогда остается лишь одно царство, которое я тебе еще не показала отчасти потому, что это глухое местечко, а отчасти потому, что по одной причине личного характера я не помогу тебе туда попасть. Это Левка, где правит царица Елена, и Левку ты сейчас увидишь.
– Но Левка похожа на любой другой край осенью и, кажется, благоразумно лишена фантастических зверей и чрезмерно вытянутых цветов, которые делают любой другой рай выглядящим достаточно по-детски. Что ж, в Левке есть привлекательная простота. Я мог бы примириться с Левкой, если б местные обычаи доставляли мне беспокойства в разумных пределах.
– Беспокойств ты получишь сполна. Ибо ни у одного мужчины сердце не остается в покое после того, как он хоть раз посмотрит на царицу Елену. По этой причине, Юрген, я не помогу тебе добраться до Левки. На Левке, увидев царицу Елену, ты меня забудешь.
– Какой же вздор ты несешь, моя дорогая! Держу пари, она тебе и в подметки не годится.
– Увидишь сам! – с грустью сказала Анайтида.
Тут в клубящихся парах появилось мерцающее и колеблющееся сверкание самых прелестных цветов земли и неба. Оно вскоре упорядочилось, и Юрген увидел в часах перед собой ту юную Доротею, которая еще не стала женой гетмана Михаила. Долго и тоскливо смотрел он на нее, и его глаза наполнились беспричинными слезами, и какое-то время он не мог вымолвить ни слова.
Потом Юрген зевнул и сказал:
– Определенно, это не та Елена, которая славилась своей красотой.
– Уверяю тебя, та, – сказала Анайтида. – И именно она правит на Левке, куда я не намерена тебя отпускать.
– Но, моя дорогая! Это же нелепо. На эту девушку, так или иначе, особо не засмотришься. Полагаю, она действительно не уродина, если уж кто-то восхищается такими блеклыми блондинками. Но называть ее красавицей не лезет ни в какие ворота. И против этого я возражаю из чувства справедливости.
– Ты так действительно думаешь? – спросила Анайтида, просветлев.
– Несомненно. Неужели ты не помнишь, что Кальпурний Басе говорил обо всех блондинках?
– Нет, не знаю. Что же он сказал, милый?
– Я лишь испортил бы великолепный пассаж, неточно процитировав его по памяти. Но Басе совершенно прав, и его мнение совпадает с моим в мельчайших деталях. И, если это лучшее, что может предложить Левка, я от души соглашусь с тобой, и мне лучше отправиться в какую-нибудь другую страну.
– Полагаю, ты уже положил глаз на ту или иную распутницу.
– Моя любовь, девушки на Гесперидах поразительно похожи на тебя, а волосы даже чудеснее твоих. А та девушка Айгла, которую мы видели в Тир-нам-Бео, тоже весьма напоминает тебя, за исключением того, что, по-моему, фигура у нее получше. И я считаю, что в любой из этих стран я мог бы через некоторое время стать вполне счастлив. Поскольку я должен с тобою расстаться, – нежно сказал Юрген, – из справедливости к самому себе я намерен найти спутницу, насколько только это возможно, похожую на тебя. Понимаешь, сначала я могу делать вид, что это ты. А потом, когда полюблю ее ради нее самой, ты постепенно уйдешь у меня из головы, и это не вызовет у меня невыносимой тоски.
Анайтида не была этим польщена.
– Так ты уже жаждешь этих потаскух! И думаешь, что они выглядят лучше меня! И ты говоришь мне это прямо в лицо!
– Моя дорогая, ты не можешь отрицать, что мы были женаты целых три месяца. И никто не может сохранять безрассудную страсть к какой угодно женщине так долго, несмотря на то что ему ни в чем не отказывали. Страсть – главным образом предмет любопытства, а оба этих чувства умирают, насытившись.
– Юрген, – осуждающе сказала Анайтида, – ты мне в чем-то лжешь. Я вижу это по глазам.
– Нельзя обмануть женскую интуицию. Да, я говорил не совсем честно, когда притворялся, что мне все равно куда отправляться – на Геспериды или в Тир-нам-Бео. В этом я не прав, извини меня. Я думал, что показным безразличием смогу тебя укротить. Но ты видела меня насквозь и весьма справедливо рассердилась. Так что я открываю карты и больше не буду ходить вокруг да около. Я люблю Айглу, дочь Кормака, и кто может меня винить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92