Она добилась гораздо большего: обручилась с огромным богатством, состоящим из антикварной мебели и тонкого серебра. С каждой стены на нее глядели старинные портреты, на которых были изображены Флоузы в париках, Флоузы в форме, Флоузы в причудливых камзолах, – но лица у всех Флоузов были совершенно одинаковы. Только в одном из углов она разглядела небольшой темный портрет, изображенный на котором человек вроде бы не вписывался в галерею Флоузов.
– Это Мэркетт Флоуз. Портрет, насколько я знаю, писался уже посмертно, – сказал старик. Миссис Флоуз присмотрелась к портрету внимательнее.
– Судя по тому, как он выглядит, он, видимо, умер какой-то необычной смертью? – спросила она. Старый Флоуз утвердительно кивнул.
– Ему отрубили голову, мадам, и мне кажется, что у палача в то утро здорово болела голова после перепоя: он явно нанес больше ударов, чем требовалось.
Миссис Флоуз оторвалась от жуткого изображения головы Мэркетта Флоуза, и они продолжили осмотр дома. Переходя из комнаты в комнату, миссис Флоуз в каждой из них находила что-то достойное восхищения и, с ее точки зрения, высокой оценки. К тому моменту, когда они вновь оказались в вестибюле около парадного входа, миссис Флоуз испытывала удовлетворение от сознания, что она все-таки не ошиблась, выйдя замуж за этого старого дурня.
– А это мое домашнее убежище, – сказал Флоуз, открывая дверь слева от входа. Миссис Флоуз вошла. По контрасту с остальной частью дома, которая казалась очень сырой и затхлой, в кабинете было тепло, пахло кожаными переплетами книг и табаком, а в камине огромным и жарким пламенем полыхал уголь. На ковре перед огнем нежился старый кот, а вокруг комнаты по стенам сплошь стояли книги, на корешках которых мерцали отсветы пламени. В центре комнаты был двухтумбовый письменный стол с лампой под зеленым абажуром и серебряным чернильным прибором. Миссис Флоуз подошла, чтобы включить лампу, и увидела какую-то странную ручку на ней.
– Возьмите спички, – сказал Флоуз, – у нас тут нет электричества.
– У вас нет... – повторила было миссис Флоуз и остановилась, внезапно осознав весь смысл только что услышанного. Какие бы сокровища, будь то старинное серебро или антикварная мебель, ни были собраны во Флоуз-Холле, без электричества они не обладали для миссис Флоуз особой притягательной силой. Раз в доме не было электричества, значит, скорее всего, не было и центрального отопления, а единственный кран над мойкой в кухне указывал на то, что вода в нем – только холодная. Находясь в доме, во внутреннем убежище мужа и в безопасности от собак, миссис Флоуз решила, что пора уже и ей нанести свой удар и сделать это прямо здесь, в кабинете. Она тяжело опустилась в стоявшее у камина большое, с высокой спинкой, кожаное кресло и уставилась на старого Флоуза.
– Сама мысль о том, чтобы притащить меня сюда и ожидать, что я стану жить в доме без электричества, без горячей воды, без современных удобств... – начала она резким и скрипучим голосом, едва Флоуз наклонился, чтобы зажечь от огня лучину. Старик повернулся к ней, и она увидела, что его лицо искажено от гнева. Лучина горела, пламя все ближе подбиралось к его руке, но Флоуз не замечал этого.
– Женщина, – сказал он мягко, но со стальной непреклонностью в голосе, – запомни, никогда впредь не обращайся ко мне подобным тоном. – Он выпрямился, но миссис – Флоуз было не так-то легко запугать.
– А вы запомните никогда впредь не называть меня «женщина», – отпарировала она. – И не думайте, что сможете помыкать мной – не выйдет. Я вполне могу...
Их пикировку прервало появление Додда, вошедшего с серебряным подносом в руках, на котором стоял чайник, прикрытый сверху «бабой». Флоуз жестом показал ему поставить поднос на низенький столик около кресла, в котором сидела хозяйка, и только после того, как Додд вышел из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь, скандал разразился снова. Его продолжили одновременно обе стороны.
– Я сказала, что я... – начала миссис Флоуз.
– Женщина, – заревел старый Флоуз, – я не... Исполненное в унисон начало заставило замолчать обоих, и какое-то время они сидели у огня, сверля друг друга взглядом. Первой перемирие нарушила миссис Флоуз, избравшая тактику коварства.
– Незачем спорить, все можно решить очень просто, – сказала она. – Мы поставим электрогенератор. Вы увидите, насколько приятней станет ваша жизнь.
Но Флоуз отрицательно покачал головой:
– Я прожил без него девяносто лет и так и умру.
– Пожалуйста, если вам так нравится, – сказала миссис Флоуз, – но не понимаю, почему я должна следовать вашему примеру. Я привыкла к горячей воде, к удобствам в доме и...
– Мадам, – сказал старый Флоуз, – я всю жизнь мылся в холодной воде...
– Редко мылись, – перебила миссис Флоуз.
– Как я сказал...
– Если вы не хотите электричества, мы можем установить газовую колонку...
– Я не потерплю всех этих современных штучек... Они проспорили до самого ужина. На кухне Додд, помешивая в кастрюле тушеную баранину, с интересом прислушивался к доносившимся до него отголоскам ссоры.
– Старый черт откусил больше, чем может проглотить, – подумал он про себя и бросил кость старой колли, лежавшей у двери. – Но если такова мамаша, то какова же дочка? – Раздумывая над этим, он двигался по кухне, перевидавшей за несколько столетий стольких женщин из рода Флоузов, по кухне, вобравшей в себя и сохранившей все многовековые запахи, – что так притягивало к ней Локхарта. Додд не ощущал этих запахов, этой причудливой смеси немытого человеческого тела, старых сапог и грязных носков, мокрых собак и чесоточных кошек, мыла и полироли, парного молока и теплой крови, домашнего хлеба и подвешенных за ноги свежеощипанных фазанов – всего того, что было повседневной необходимостью в суровом образе жизни, который вели Флоузы еще со времен постройки дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97