Мьольнир, с ещё более недовольным видом, чем всегда, отправился спать. Рогор вернулся в конюшню, чтобы присматривать за лошадьми всю ночь. Что до Тилля, он тоже исчез, прошептав что-то на ухо королеве. Ведя за собой лошадь с телом Ллевелина, он в сопровождении своей собаки и сокола отправился искать место, где можно было бы похоронить пажа, – конечно, за пределами давящей атмосферы города, где-нибудь в лесу.
Утёр, несмотря на усталость, пытался внимательно слушать какую-то бесконечную историю, которую рассказывал Цимми, попыхивая трубкой из белой глины. История заинтересовала бы гномов, да и Цимми был хорошим рассказчиком, но человеку совершенно невозможно было за ней уследить из-за её многочисленных разветвлений, а также из-за постоянных ссылок на знатные гномовские семейства и перечислений всех пышных титулов. Основную нить повествования Утёр уже давно потерял. Время от времени юный рыцарь бросал взгляд на королеву Высоких эльфов, слушавшую гнома со странной улыбкой. Ллиэн сидела, как всегда, очень прямо, но это ни о чём не говорило: она наверняка устала, как и все остальные, и, казалось, могла так и заснуть с открытыми глазами.
Фрейр совершенно не утруждал себя показной вежливостью: сидя спиной к столу, он вовсю хохотал и громко хлопал в ладоши, глядя на выступающих на сцене, и, насколько Утёр мог заметить, выпил изрядное количество вина, впрочем, очень хорошего.
Множество раз рыцарь пытался воспользоваться моментом, когда гном делал паузу для глотка вина, чтобы встать из-за стола, извиниться и отправиться спать. Увы, всякий раз мастер-каменщик его опережал – словно нарочно, он либо обращался к Утеру с вопросом, либо дотрагивался до его руки, привлекая внимание к какой-то особенно интересной части рассказа.
Утёр три дня не снимал доспехов, к тому же постоянно мёрз и сейчас почти готов был отдать свой меч за тёплую пуховую постель.
Но вдруг окружающий гвалт сменился шёпотом, в котором смешались удивление и страх. На сцену поднялся новый выступающий. Это был человек в годах, но ещё крепкий, с лысым черепом и лицом, исполосованным шрамами. За поясом у него торчали кнут со свинцовой рукояткой и широкий кинжал, заточенный лишь с одной стороны и больше похожий на мяс-ницкий нож. Он подошёл к клетке, покрытой чёрной тканью, и слегка театральным жестом сдёрнул покров. При виде находившегося в ней существа все присутствующие невольно вздрогнули.
– Гвоздь сегодняшней программы! – воскликнул человек громким хриплым голосом. – Гоблин из Чёрных Земель, которого я поймал сам, рискуя жизнью!
Утёр вскочил одним прыжком. Никогда раньше он не видел гоблинов – этих уродливых злобных существ огромной силы, ужасающе свирепых в бою, которые поклонялись лишь своим кровожадным идолам и повиновались только одному хозяину – Безымянному Зверю.
Все тело монстра, скорчившегося в тесной клетке, было в повязках, что свидетельствовало о его многочисленных ранах. Судя по всему, он был без сознания, когда укротитель зверей его нашёл, – иначе, даже с помощью кнута и ножа, он никогда не взял бы гоблина в плен живым.
Фрейр, разгорячённый вином и охваченный гневом при виде одного из тех, кто разрушил его поселение, вскочил с места и, прежде чем Утёр успел его удержать, подбежал к сцене. Обнажив меч, он попытался сквозь прутья клетки поразить заключённого в ней гоблина.
– Ты с ума сошёл, варвар? – закричал укротитель зверей, хватая его за руку.
Фрейр, не отвечая, размахнулся левым кулаком и ударил его прямо в нос с такой силой, что тот свалился со сцены. Гоблин начал выкрикивать отрывистые хриплые ругательства на ужасном языке Чёрных Земель и с невероятной силой трясти прутья клетки.
Столы, стоявшие ближе всего к сцене, давно опустели, а некоторые из постояльцев попятились к выходу – настолько страшным зрелищем было противостояние двух гигантов.
– Фрейр! – закричал Утёр, подбегая к нему. – Он же не может защищаться! Ты собираешься убить безоружного врага!
– Отстань! – проревел варвар, отталкивая рыцаря локтем. От этого удара на доспехах появилась вмятина.
Но Утёр не отступал, и ему удалось заломить правую руку воина за спину.
– Пусти! – прохрипел тот.
В этот момент у сцены оказалась Ллиэн. Она была безоружна, но её левая рука – протянута вперёд, и раскрытая ладонь почти касалась лица Фрейра. Тот, сам не понимая почему, не мог отвести взгляд от этой ладони, которая слегка покачивалась.
– Успокойся, – прошептала эльфийка тихим, почти неслышным голосом. – Анмод эорл хаэлъ хлистан стайлъ… Анмод эорл хаэлъ хлистан стайль…
Однако в мозгу варвара эти почти неслышные слова звучали оглушительно – ему казалось, что его голова сейчас расколется. Он вспомнил рассказы о том, что эльфийские заклинания могут полностью лишить человека разума.
Ллиэн опустила руку. Фрейр почувствовал, как головная боль притупилась, и почти сразу же им овладела огромная усталость. Он покачнулся. Рука, сжимающая меч, которую Утёр все ещё с трудом удерживал, внезапно ослабла и отяжелела.
– Вы можете увести его, мессир, – сказала Ллиэн с прежней лёгкой загадочной улыбкой.
Фрейр встряхнул головой, как внезапно разбуженный человек, и легко позволил Утеру увести себя. Трое посланцев Великого Совета пересекли зал посреди общего молчания, в котором смешивались почтение и страх. Ещё с десяток человек встали из-за столов и вышли на улицу.
Цимми, забравшийся на стол, не упустил ничего из необычного зрелища. Гном снова раскурил трубку, глядя на приближающуюся королеву Ллиэн, – она шла, не обращая внимания на тревожные или похотливые взгляды, скользившие по её высокой стройной фигуре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90