Тилль внезапно замолчал. Он понял, что ему приходится повышать голос, чтобы перекричать комариный гул – настолько тот был сильным. Его сокол, сидевший впереди, встряхнулся и сунул голову под крыло.
– Это невозможно, – сквозь зубы прошептал Рогор.
Серую завесу тумана тут и там словно прокалывали тонкие иглы; гул ещё усилился, и теперь в нём можно было различить разные оттенки звуков. Рогору даже показалось, что он слышит отдельный шорох нескольких тысяч маленьких крыльев.
Уазэн принялся укреплять мачту в середине первого плота.
– Толкать больше незачем, – сказал он. – Отсюда нас донесёт до Границ течением. Так что позаботьтесь о том, чтобы защититься от комаров. Удачи!
И он полностью накрыл свой плот огромным куском промасленной ткани, по цвету похожей на болотную воду.
Утёр заколебался. Ллиэн и Блейд быстро развёртывали такой же кусок ткани на их плоту. Несмотря на не покидавшее его тревожное чувство, ему казалось недостойным рыцаря Великого Совета несколько дней прятаться под промасленным тентом, предоставив медленному течению нести плот, – и все из-за каких-то комаров!
Он обернулся и увидел мерцающие огоньки факелов Тилля. Кажется, эльф тоже не думает о том, чтобы прятаться… Что-то запуталось у Утера в волосах, и он инстинктивно встряхнул головой, отчего волосы хлестнули о влажные доспехи. Тут же резкая боль обожгла ему щеку, потом лоб. Он быстро провёл рукой по лицу и вгляделся в пространство перед собой. Воздух был наполнен мельтешением поблёскивающих прозрачных крыльев, и множество тёмных острых жал проносилось перед его глазами. Утёр почувствовал новый укус – на сей раз в руку. Он перевёл глаза на своих спутников и почувствовал невольную дрожь: кусок ткани, под которым они укрылись, был целиком покрыт подрагивающей массой насекомых, очевидно, решивших во что бы то ни стало до них добраться. Новые многочисленные укусы заставили его застонать от боли. Утёр в очередной раз вздрогнул, взглянув на свои собственные доспехи: они тоже были облеплены комарами и выглядели как шевелящийся покров, живущий своей собственной жизнью.
Охваченный паникой, Утёр зарычал и принялся лихорадочно колотить руками по доспехам, старясь сбить эту живую массу, потом начал торопливо рыться в своей дорожной сумке, наконец вытащил оттуда длинный плащ и набросил на себя – а заодно на многочисленных комаров… Все его тело горело как в огне. Мерзкие насекомые проникли под доспехи и теперь жалили ему руки, спину и грудь, заставляя его лихорадочно подёргиваться под своим ненадёжным укрытием, сыпать проклятиями и в отчаянии колотить себя по всему телу – что, однако, было абсолютно бесполезно перед столь многочисленными врагами.
Внезапно он ощутил толчок, и кто-то сдёрнул с него плащ. Потом в свете факела он увидел натянутый над ним тент и искажённые неверным светом лица королевы Ллиэн и Блейда. Утёр хотел что-то сказать, но в этот момент пламя факела опалило ему лицо, и он застонал. Затем его оставили в покое. Тяжело дыша, чувствуя жжение на лице и во всём теле, словно его опустили в чан с кипящим маслом, Утёр больше не шевелился и в изнеможении вытянулся на скользких брёвнах плота. Его глаза встретились с глазами королевы Ллиэн, и он пошевелил губами, пытаясь задать ей вопрос.
– Не говорите ничего, шевалье, – прошептала Ллиэн, мягко закрывая ему рот ладонью. – Мы сожгли основную часть насекомых, едва не съевших вас заживо. Сейчас мы постараемся снять ваши доспехи, чтобы закончить работу. Расслабьтесь.
Утёр слабо кивнул. Нескончаемые укусы, похожие на уколы тонких иголок, продолжали язвить его тело, но эта боль вызывала в его мозгу какое-то странное, незнакомое ощущение. Он почувствовал, как его приподнимают и стягивают с него латы и металлические нарукавники. Он испытывал неприязнь, глядя на склонённое над ним лицо Блейда с мокрым от пота лбом, освещённое факелом. Внезапно его тело резко выгнулось, ощутив новый прилив боли. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы увидеть, что его руки и торс обнажены, и что Блейд проводит вдоль них факелом, сжигая тёмную массу насекомых. Только тогда он потерял сознание.

Упираясь лбом в грубые бревна плота, с разметавшимися волосами, концы которых погружались в грязную илистую воду, королева Ллиэн провалилась в глубокий сон – несмотря на непрестанное жужжание комаров, несмотря на нехватку свежего воздуха и удушливую жару под промасленным тентом, накрывавшим её и её спутников. Она просидела рядом с Утером всю ночь и большую часть дня, пока хватало сил, тихо напевая заклинание Успокоения Души:

Анмод деоре хаэлет
Сар колиан
Феотан
Феотан
Бреост фрофур
Хаэль хлистан.

Голова рыцаря все ещё покоилась у неё на груди.
Блейд, все тело которого было в поту и мучительно ломило, спал лишь урывками. Хлопанье тента разбудило его, и в первое мгновение он пришёл в ужас: его лицо облепила промасленная ткань, и он почти оглох от комариного гудения и шороха бесчисленных маленьких крыльев, неумолчных, словно шум дождя… Но потом окончательно пришёл в себя.
Он изо всех сил ударил кулаком по тяжёлому тенту, и снаружи, словно в ответ, послышалось глухое металлическое бряцание. Длинный шест, воткнутый в середину плота и удерживавший тент, обрушился от удара Блейда, и теперь ткань накрыла всех троих, как саван. Блейд на ощупь нашёл шест и поднялся, впустив внутрь немного свежего воздуха и света, просочившегося сквозь крохотные дырочки. Второй или третий день они плыли? Сколько ещё времени придётся прожить в этом кошмаре? Блейд сел, вытянул ноги и потёр обеими руками затылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90