Он обернулся, чтобы отдать распоряжения, но то, что он увидел, заставило его сердце подпрыгнуть и едва не застрять в глотке. Эскимосы повернули и убегали прочь! Даже самые храбрые из них выкрикивали, что ни один волк на свете не станет резать скотину и устраивать пиршество под прицелом ружей и копий, на глазах сотни сильных охотников! Это были дьяволы! Это были звери, в которых вселились черные души кровожадных чудовищ, и поэтому всем им следует бежать отсюда, пока эти чудовища не оставили мясо оленей и не набросились на них самих!Напрасно О'Коннор кричал им вслед. Лишь Оле Джон заколебался было на мгновение, но затем последовал вдогонку за остальными. И тогда страх охватил О'Коннора. Не страх перед дьяволами — но страх перед живыми чудовищами, этими дикими тварями, когда они покончат со стадом и обнаружат его здесь одного.Вслед за толпой перепуганных эскимосов мчался констебль О'Коннор, один из двух храбрейших мужчин, чья нога ступала когда-либо к северу от шестидесятой параллели, и Оле Джон, увидев его, принялся еще громче выкрикивать проклятия по адресу белых людей и белых богов и припустил так, что в конце концов возглавил толпу бегущих.На полпути до выхода из тупика Топек, Пеллетье и отряд охотников встретили беглецов. Еще издали они услыхали дикие вопли перепуганных забойщиков, заклинавших своих товарищей немедленно бежать отсюда. Ночь звенела от возбужденных голосов, беспорядочно оравших о страшной трагедии и о дьявольском наваждении в ледяном загоне, и вторая линия охотников дрогнула и рассыпалась. С минуту Топек пытался навести порядок, но голос его потонул в общем хаосе, как и голос Пеллетье. А когда появился сам Оле Джон с дико выпученными глазами, выкрикивающий визгливые проклятия и богохульства, Топек тоже не выдержал и повернул в сторону стойбища. Затем прибежал О'Коннор, запыхавшийся, бранящийся сквозь одышку на чем свет стоит, и когда последний охотник исчез из вида, оба белых человека мрачно последовали за ними тропою позорного бегства в становище Топека-эскимоса.Вот так случилось, что этой ночью в ледяном загоне коварной ловушки, придуманной белым человеком, состоялось грандиозное пиршество; и так же, как в часы своего кажущегося триумфа Франсуа Пеллетье терзался сомнениями и мучился над неразрешимыми вопросами, так и теперь, после поражения, он удивлялся глубокому скрытому смыслу всего того, что произошло, — тому, что судьба и Оле Джон должны были за пятьдесят миль пригнать сюда вдоль побережья стадо домашних оленей как раз вовремя, чтобы спасти от голодной смерти стаю белых полярных волков. Глава 3. Одиночество Быстрой Молнии Ужасна и беспощадна долгая полярная ночь: она погибель для всего, что стремится к жизни и свету, божья кара за ошибку, допущенную провидением, пагубное последствие неполадок в замысловатом механизме Солнечной системы, — ужасна и все же великолепна; беспощадна и вместе с тем порой бывает редчайшим из всех прекрасных явлений на земле. За долгие месяцы ее постылого мрака человек и зверь теряют рассудок, пытаясь пережить ее. Ранние сумерки предупреждают о ее приходе. И затем — kin-oosew tipiskow! — беда на пороге, и все злые демоны совершают нашествие на землю. Подобно тому как в деревенских хижинах и лесных избушках далеко на юге черноглазые потомки французских переселенцев продолжают верить в блуждающие огни и оборотней и рассказывают детям чудесные сказки о призрачной неуловимой галере — небесном Летучем Голландце и о том, как бесплотные духи поют песни древних странников, так и эскимосы во время наступления Полярной Ночи толкуют друг другу о бесчисленных скоплениях духов и о дьявольских чарах, которые закрыли солнечный лик. Затем в течение долгих томительных месяцев длится битва сильнейших за выживание. Мириады холодных звезд, и луна, и смешливое Северное Сияние смотрят вниз на борьбу жизни против смерти, и под небом, расписанным чудесными красками и украшенным широкими радужными полотнищами полярных сполохов изумительных расцветок, люди и звери охотятся, и голодают, и умирают. Беспредельно величие и красота в небесах, бесконечна борьба внизу, на земле. Нет предела замерзающему морю, нет предела вечному стремлению насытить голодный желудок, нет предела трагедиям, разыгрываемым в этом освещенном звездами и разукрашенном Северным Сиянием исполинском Колизее на краю земли, — нет предела до тех пор, пока не исчезнут злые духи и Земля опять не повернется к Солнцу. Тогда опять приходит весна, лето и изобилие Для тех, кто боролся и жил.Однако и здесь иногда временами наступает так называемая pekoo-wao — «передышка». Кажется, будто высшим силам надоедает монотонность борьбы, и они предлагают развлечение. Температура быстро повышается. По сравнению с недавними холодами в воздухе как будто даже ощущается тепло. А при таких явлениях может произойти многое.На третью ночь — если считать по часам — после кровавой расправы Быстрой Молнии и его стаи белых волков со стадом домашних оленей Оле Джона «pekoo-wao» пришла на побережье залива Коронации. Это была ночь, вибрирующая от электрических колебаний, ночь, дрожащая от величественных колдовских чар, ночь, наполненная бесчисленными таинственными и загадочными явлениями. Звезды высыпали на небо, яркие, словно точки белого огня. Месяц был живым существом. Северное Сияние, как гигантский чародей, вознесшийся на сотни миль над землей, простреливало небеса залпами электрических разрядов, которые принимали форму то раскрывающегося, то закрывающегося огромного многоцветного зонтика. Под этой выставкой сияющего великолепия свирепствовал ужасный ветер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67