— Это долгая и печальная история. Почему бы вам не разжечь огонь и не приготовить ужин, пока я буду рассказывать? Я был бы жалким призраком, если бы заставил вас стоять. Садитесь, если найдете сиденья, еще не уничтоженные жерновами времени.
Когда Джориан, наконец, разжег огонь и Маргалит накрыла скромный ужин, барон продолжил:
— Так на чем я остановился? Ах, да, я собирался рассказать, что привязывает меня к этому месту. Знайте же, что в последнем году моей смертной жизни в этом замке, прося об убежище, появился кудесник, носящий имя Аурелион. Он отрекомендовал себя волшебником и алхимиком. Мое здоровье было плохим, сердце ослабело, и Аурелион пообещал, что если я предоставлю ему скромную денежную сумму, он возместит ее в десятикратном размере золотом, в которое превратит свинец. Более того, это алхимическое золото обладает таким могуществом, что если его растереть в порошок, оно вылечит все болезни и позволит мне жить бесконечно.
Дочь с мужем, будучи у меня в гостях, предупредили меня, что этот малый — шарлатан. Но облик Аурелиона был таким представительным, и такими заманчивыми — его посулы, что я дал ему золото и приказал действовать.
Алхимик прожил в замке почти год, занимаясь, как он утверждал, приготовлениями. Он постоянно требовал новых денег на редкие ингредиенты, причем за некоторыми посылали в столицу. Он изучал древние книги, которые привез с собой. Он совершал магические действа в башне замка, которую я выделил для его работы.
Время шло, и бесконечный поток обещаний Аурелиона начал выводить меня из терпения. Наконец я ясно сказал ему: либо он производит золото, либо убирается отсюда, пока не объел меня, лишив дома и крова. Тогда он объявил, что решающая операция состоится в следующую ночь.
То, что он был настоящим волшебником и чародеем, а не только шарлатаном, у меня не было сомнений, ибо эти термины не являются взаимно исключающими. Он вызвал в помощь себе самого подлинного демона. Кто-нибудь из вас наблюдал колдовские заклинания? Тогда мне не нужно описывать скучные подробности — пентаграммы, клубы дыма, заклинания, пассы и так далее. Достаточно сказать, что этот чародей положил на стол сотню фунтов свинца и произвел над ними могучее заклинание. Когда дым и пламя рассеялись, свинцовые слитки сверкали неподражаемым блеском подлинного золота.
Я был безумно рад этой прибавке к фамильному состоянию, и еще более — грядущему излечению от всех болезней, которым подвержена бренная плоть. Решив проверить золото на мягкость, я подошел к столу, как только металл остыл, и поцарапал один из слитков кинжалом. Можете вообразить мою досаду, когда по прикосновении стали к слитку немедленно вернулся тусклый отблеск свинца. Опасаясь самого худшего, я поспешно прикоснулся кинжалом к другим слиткам, и все они по очереди снова превращались в свинец.
«Эй, сударь, что это значит?» — крикнул я на Аурелиона, который, в свою очередь, рявкнул на своего помощника-демона: «Что это, болван? Ты обманул нас!» Демон заревел в ответ: «Я всего лишь выполнял твои приказы, как делал много раз прежде! Не моя вина, что этот смертный распознал твою проделку, прежде чем мы облапошили его!»
Волшебник и демон кричали друг на друга, пока демон не исчез во вспышке света, сопровождаемой громом. Я призвал стражу и велел ей изгнать алхимика из замка кнутами.
Когда его вели, связанного, а двое усердных стражей обрабатывали его голую спину, пока она не окрасилась кровью, он прорычал на меня: «Барон Лорк, я проклинаю тебя проклятьем Гуитардуса! Когда ты умрешь, твоя душа будет привязана к этому замку до тех, пока ты не убедишь королеву вымыть в замке пол!»
Больше я не видел Аурелиона. Через несколько месяцев мое сердце остановилось, и однажды, проснувшись, я обнаружил, что смотрю на самого себя, лежащего неподвижно на кровати. Тогда я понял, что ночью умер во сне. Вскоре я убедился, что проклятье алхимика действует, ибо моя тень не могла покинуть замок.
Моя дочь с мужем вернулись сюда, чтобы организовать похороны и исполнить мою последнюю волю. Они надолго поселились в замке, так как дочь была моей главной наследницей. Но, увы, всякого, с кем бы я ни желал побеседовать, охватывал страх. Моя тень не видна при дневном свете: но как вы сами убедились, ночью она вполне заметна.
Однако же, днем или ночью, никто не желал дружить с одиноким старым фантомом. Когда люди днем слышат бестелесный голос, они сломя голову мечутся туда-сюда, как птичник, испуганный появлением ястреба. По ночам люди спасаются бегством, едва завидев меня, даже если я молчу. Мало-помалу стражи и прочие обитатели разбрелись, ища пропитания в иных краях. Наконец моя дочь и зять последовали за ними, оставив меня одного.
Сперва я был не слишком недоволен, ибо моя жена умерла раньше меня и я боялся встречи с ней в загробном мире. Подобная перспектива нисколько меня не радовала, и вы по этому намеку можете судить, какими были наши супружеские отношения во время ее жизни.
— Вам нечего беспокоиться, — сказал Карадур. — Как утверждают наши ученые, душа, возродившаяся в следующем мире, не помнит о жизни, прожитой в этом. Более того, мне говорили, что люди в следующем мире исчисляются миллиардами, благодаря чему шансы встретиться с вашей бывшей супругой ничтожны.
— Ты успокоил меня, — сказал призрак. — Но так как ни одна королева не придет мыть пол в замке, я не знаю, когда попаду в ту Реальность. Скорее всего, я проведу здесь всю вечность, пока замок не обрушится на меня. Если бы у меня были материальные руки, я мог бы хотя бы сам производить ремонт, дабы остановить суровую руку разрушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62