– Вы можете говорить что угодно, мне нужны доказательства.– Какого черта вам надо, Герни?– Представьте мне доказательства хоть какие-нибудь, не надо только отрезать от парня кусочки. Уверен, вы знаете, как это делается. А не хотите, значит, ясно, что Дэвид убит, и я немедленно предам дело огласке. Поставлю в известность полицию, газеты, в общем, всех. – Он замолчал.Наконец на другом конце провода сказали:– Я вам представлю их в Лондоне.– Хорошо, – ответил Герни, – договорились. – Он положил трубку.Из спальни появилась побледневшая Кэролайн. Дрожащей рукой она проводила по волосам.«Совсем плоха, – подумал Герни. – Выдержит ли она предстоящие испытания?»– Вы играли с огнем.В ней боролись страх и гнев, и гнев победил. Она подошла к Герни и стала колотить его в плечо кулаком.– Ведь они шантажировали вас!Он схватил ее руку, с силой сжал и сказал, делая ударение на каждом слове:– Это не шантаж, просто торговля. Они дали понять, что Дэвид скорее всего жив.Герни выпустил руку Кэролайн, и она чуть не упала, словно была невесомой.– Вы... вы в этом сомневались?– Временами – да.Она села, тихо охнула, а потом спросила:– Скорее всего жив?Он не ответил и стал собирать свои вещи, разбросанные по комнате, их было немного. Потом сказал:– Вам надо ехать в Новую Англию. Всем говорите, что Дэвид отправился с отцом на каникулы.Она взглянула на него.– А мне нельзя поехать с вами? – спросила она, заранее зная ответ. Герни взял было свое пальто с вешалки, но снова повесил его.– Если хотите, останусь с вами до своего самолета.Она молча кивнула.– Или до вашего... До завтрашнего утра.Ему совсем не хотелось этого. Он налил виски, и Кэролайн, обеими руками держа стакан, словно тарелку с супом, потягивала его. Герни по телефону заказал билеты.С самолетом Кэролайн все было в порядке, а на свой рейс Герни с большим трудом удалось взять билет первого класса. Он должен был вылететь в семь вечера на следующий день на самолете британской компании, а Кэролайн – еще до полудня, из аэропорта Ла-Гуардиа. После второго стакана она принялась «репетировать» свой отъезд, входя в роль. Он одобрил ее план и обещал по мере возможности сообщать о дальнейших событиях. Но в то время, как она что-то лепетала, вдруг понял, что действовал неправильно.Он вдруг осознал всю нелепость ситуации и уязвимость плана Кэролайн, не имевшего ничего общего с делами по выкупу заложников. Его самой большой ошибкой было пребывание с Кэролайн в одном номере. Особенно нелепыми были последние два дня. Об этом говорила сама ситуация – эта женщина, гостиничный номер, жалкий вид ее болтавшихся грудей, когда он забирал у нее телефонную трубку, ее маниакальная страсть к покупкам, обеды в номере, избитый рисунок ситцевой обивки. Он попытался найти во всем этом хоть каплю здравого смысла, но не смог: остались только эмоции.Это ощущение не покидало его и утром. Кэролайн каждые два часа просыпалась, зажигала свет, ворочалась в постели, чиркала спичкой или шла в ванную. А однажды даже включила в своей комнате на десять-пятнадцать минут телевизор, правда приглушив звук до минимума. Направляясь из своей комнаты к холодильнику за минеральной водой, она наткнулась на его диван, задела стулья и пробормотала: «Извините, извините».Он подождал, пока она получила свои вещи из камеры хранения гостиницы, и подозвал такси. Прежде чем она села в машину, Герни дал ей клочок бумаги с номером телефона и комнаты в «Конноте», которую он накануне забронировал. А она отдала ему фотографии сына. Герни и Кэролайн сейчас можно было принять за любовников, которые завели роман во время морского путешествия и, прежде чем расстаться, обмениваются адресами.Герни смотрел, как такси повернуло на Пятую авеню. Оно еще не исчезло из виду, когда появился коридорный, неся сумку Кэролайн с подарками. Он растерянно посмотрел по сторонам, не зная, что делать: то ли кричать, то ли махать руками вдогонку. Он поднял было руку, но тут же опустил ее и с шумом вздохнул, поняв, что опоздал. Направившись к двери, он увидел Герни. Глаза их встретились. Что-то промелькнуло во взгляде коридорного. Он вопросительно посмотрел на Герни и показал сумку, но Герни, даже не взглянув на нее, ушел. * * * Он упаковал вещи, заплатил за номер и позвонил Рейчел.– Ты где? – спросила она.– Уезжаю. Сегодня улетаю из Нью-Йорка.– Улетаешь?– В Лондон.– Мальчишку туда увезли?– Говорят, в Великобританию. Мне велено отправляться в Лондон.– Желаю удачи, Саймон.– Спасибо. – Он облокотился о кровать. – Есть что-нибудь новое?– Мне удалось связаться еще с одним человеком, на этот раз в Италии. Он был любопытен, но все-таки...– Ну тут уж ничего не поделаешь, – успокоил ее Герни.– В общем, интересно... Похоже, синьор Паскини не так уж безгрешен. Но придраться не к чему, ты понимаешь. И все же кое-какие наметки имеются. Кажется, он торгует не только рыбой. Очевидно, он – одиночка, никаких связей с Коза Нострой. Так, немного, по-дилетантски. Сам Паскини дела не ведет: он только вкладывает деньги в разные предприятия и получает хорошие барыши.Герни слушал молча.– На первый взгляд ничего особенного. Один из его парней – владелец публичных домов. Возможно, Паскини об этом не знает. Ведь некоторые считают, что содержать проституток – неотъемлемое право итальянских мужчин. Продажа рыбы время от времени перемежается с поставками какого-то первосортного зелья, наемных рабочих для этого не используют. Наркотики распространяются только через один притон за границей, там тоже есть несколько шлюх, но главным образом его владельцы занимаются сбытом и перепродажей.– Кто у них покупает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19