Они вступили в одну из групп молодежного движения, связанных с профсоюзами. Друзья посещали заводы, общались с рабочими и пытались таким образом наладить связь между поколениями и разными социальными слоями.Сначала у них все шло хорошо. Они даже открыли свои центры во многих кварталах и разработали программу политического образования. Теория их мало привлекала, они говорили о коррупции, всякого рода злоупотреблениях и воровстве, которым занимались некоторые политиканы. Назывались фамилии, приводились подлинные факты и кое-кто быстро смекнул, что эти ребята могут принести массу хлопот. Сначала появились пикеты, потом начались угрозы и наконец последовали взрывы в двух их центрах. С самого начала было ясно, что рабочие тут ни при чем, хотя все это выдавалось за дело их рук. Скорее всего, в подобных террористических актах участвовали преступные элементы из муниципалитета; молодые люди даже стали подозревать, не завелись ли в их среде провокаторы. Перуджиа и Мак-Артур считали, что Болану пора переходить к активным действиям, поскольку Эви Клиффорд, по их мнению, попала в руки врагов.Возможно, они заблуждались, полагая, будто Эви сболтнула лишнее в присутствии кого-то из людей, работающих на мафию. Вполне вероятно, что им потребовались услуги Болана. Так или иначе, Мак готовился к худшему, если только недоразумение не разрешится само собой. Кроме того, опасность угрожала не только Эви, но и двум ее подругам, которые тоже могли попасть в руки мафии. Как только мафиози узнают, что через этих девушек они легко смогут выйти на Болана, их жизнь не будет стоить и ломаного гроша.Мак всячески гнал от себя дурные мысли. Было уже три часа утра, от усталости у него дрожали ноги и болело плечо. Он прожил трудный и длинный день, да и не любил волноваться без достаточных на то оснований. Он вполне мог приехать к девушкам и устроиться в их квартире с автоматом наизготове, но как раз сейчас ему меньше всего хотелось общаться с ними. Ведь если им не угрожала опасность со стороны Эви, то одним лишь своим присутствием он сам мог навлечь на них беду, чего Мак никоим образом не хотел допустить.В конце концов, нетрудно позвонить им. Болан вышел в коридор. Сонный голос Паулы ответил ему примерно после двенадцатого гудка.— Эви вернулась?— Не знаю, — с трудом произнесла Паула. — Я приняла снотворное и плохо соображаю. Подождите, я пойду взгляну...Она вернулась через минуту, теперь голос ее дрожал, и в нем слышались тревога и волнение.— Эви еще нет, а у Рашель истерика.— Что-что?— Она сидит, словно перед ней воздвигли Стену Плача; я целых три года не слышала, чтобы она так рыдала. Что вы такое с ней сделали?— Черт возьми, — буркнул Болан.— Объясните более внятно...— Да ничего я с ней не делал! Совсем ничего! Это правда, Паула!— Понятно. Вероятно, из-за этого она и плачет. Как вы думаете, мне позвонить в полицию насчет Эви?— А она что, всегда ночует дома?— Да нет, — ответила Паула с особой интонацией.— Тогда и не паникуйте зря. И вот еще что...— Я слушаю.— Будет лучше, если вы с Рашель переедете на несколько дней в какую-нибудь гостиницу. Ну и, конечно, надо найти Эви.Последовало молчание.— Вы думаете, мы в опасности?— Вы в опасности с того момента, как увидели меня, поэтому я считаю, что вам лучше переехать.— Хорошо. Ваше мнение...— Это не мнение, скорее — предчувствие.— Тогда я вдвойне согласна с вами. Только бы удалось убедить Рашель.— Скажите, что я ей приказал.Паула натянуто рассмеялась:— Лучше уж сами приходите и командуйте.— Я не могу, Паула. Я на пределе и могу свалиться с ног.— Только падайте осторожно, — сказала она и повесила трубку.Мак взглянул на телефон, обдумывая, какие еще меры предосторожности следует предпринять. Он снова снял трубку и попросил телефонистку отеля соединить его с Питтсфилдом, своим родным городом, где он положил начало этой бесконечной войне. Он назвался сержантом Ла Манча, и ему пришлось дважды повторить телефонистке имя, чтобы она не ошиблась.После второго гудка в трубке раздался мужской голос:— Алло, я слушаю.— По межгороду вас вызывает человек, назвавший себя сержантом Ла Манча. Будете говорить? — протараторила в трубку телефонистка.— Кто-кто? Как вы сказали? — сонным голосом переспросил Лео Таррин.— Абонент назвал себя Ла Манча.— Нет, я не буду говорить с ним по межгороду. Скажите ему... Впрочем, подождите, я поищу другой номер.Болан с улыбкой подумал об этом полицейском, который внедрился в мафию, стал одним из местных боссов и теперь, чтобы поговорить с ним, должен был искать номер телефонной кабины рядом со своим домом. Он услышал, как знакомый голос продиктовал телефонистке номер и затем добавил:— Девушка, скажите ему, чтобы он запасся наличными.Таррин положил трубку, а телефонистка спросила у Болана:— Вы все слышали?— Разумеется. Большое вам спасибо.Все было сделано, как обычно. Голос Болана никогда не звучал по телефону в доме Лео, но таким образом они всегда договаривались о выходе на связь.— Вы хотите, чтобы я набрала тот номер, который он продиктовал?— Нет, спасибо. Я позвоню ему позже, — ответил Болан.Он вернулся в комнату, снял рубашку и разбинтовал плечо, чтобы осмотреть рану. Рубец сильно покраснел и казался очень воспаленным.— Вот ведь дрянь какая, — пробормотал Мак и принялся обрабатывать рану антисептической мазью.Потом он перевязал плечо и надел кобуру «беретты» прямо на голое тело, после чего накинул рубашку и снова пошел к телефону.Он набрал по коду нужный номер и тут же услышал обеспокоенный голос друга. Усталость у него словно рукой сняло.— Извини, что пришлось разбудить тебя и вытащить из постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40