— Только вот Том. Он умеет ладить с лошадьми. Ты сказал, сто баксов, приятель?— Он не говорит по-английски, — пояснил Райли.Это не явилось препятствием, поскольку в этих краях каждый знал испанский. Даже Том Глостер мог объясниться. Он заметил, что незнакомец говорит на странном наречии, очень непохожем на обычное мексиканское.Тут же, без лишних слов, была заключена сделка. «Малый», назвавшийся Капрой, пообещал заплатить сто долларов при условии, что объездчик лошади завершит работу к полудню следующего дня. С другой стороны, его понимание «завершить работу» было весьма широким. Он был не против, если кобыла будет взбрыкивать, лишь бы не проявляла крайне свирепого нрава и не сбрасывала с седла.Начавший было раскаиваться Хэнк Райли сказал:— Слушай, приятель, зачем мудрить? Вон там у тебя хороший конь. Доброй породы. Я так понимаю, на нем едет паренек. Почему бы тебе не пересесть на него, а малому достать простого мустанга. Обойдется всего в семьдесят пять — восемьдесят долларов. Деньги сэкономишь, в конце концов! Ну… а я верну тебе, что взял за кобылу!На это Капра сухо ответил:— Мы едем вместе, и оба скачем быстро. Нет, кобыла мне нужна.Том Глостер принялся за дело. Райли, презрительно его оглядевшего, разбирало любопытство. Даже с Капры слетело сонное оцепенение. Из-под дерева вышел и подошел к ним поближе мальчишка. Но все они не увидели ничего потрясающего. Кобылка, пока на нее не садились, вела себя довольно смирно. Том без труда ее поймал. Пару раз провел по загону.— Когда сядешь? — нетерпеливо поинтересовался Райли.— Может, завтра утром… может, сегодня вечером…— Через год и одну неделю! — проворчал Райли. — А там пусть кто угодно объезжает.— У тебя для этого были не только год и неделя, — обрезал его Джим.Райли что-то пробурчал про себя.— Я забираю ее с собой, — объявил Том.— А это еще зачем? — ничего не понимая, спросил Райли.— Бери, бери! — поддержал парня Капра. — Мне все равно. Но к завтрашнему утру возвращайся верхом.И Том под любопытным полунасмешливым взглядом мальчишки увел лошадь с собой. Мальчишка, одетый как и его спутник, был такой же смуглый, но в его осанке чувствовалось какое-то скрытое достоинство и благородство. Брат проводил Тома до дому. Ему очень хотелось знать, почему Том собирается заняться кобылой подальше от посторонних глаз.Но тот не смог сразу ответить на этот простой вопрос. Подумав, пояснил:— Представь, у тебя очень важный и трудный разговор с… незнакомым человеком. Конечно, хотелось бы поговорить с ним наедине…— Но ты же не умеешь разговаривать с лошадьми! — рассмеялся брат.— Не. Но надо попробовать, — заявил Том.На этом разговор закончился. Парень повел лошадь прямо в лощину. Для этого были две причины. Во-первых, там никто не станет на него смотреть. А во-вторых, у реки было много вспаханной земли — когда придет время объезжать норовистую лошадь, падать на нее будет не так больно.Он медленно прошелся с ней по долине, довольно часто останавливаясь по ее желанию. Кобыла подозрительно оглядывала и обнюхивала каждую тень от комьев вспаханной земли. Вдруг шарахнулась от вспорхнувшей оляпки. Пичужка юркнула в струи крошечного водопада. Вздрагивала при виде трепещущих под ветром, оборачивающихся серебряной изнанкой листьев тополей. Том дважды обошел долину, подводя лошадь к каждому такому предмету. На втором круге она стала держаться гораздо спокойнее, хотя оставалась страшно пугливой: прядала ушами при появлении на небе нового облачка, даже принимаясь щипать траву, тут же останавливалась, как только теряла из виду Тома. Словом, держалась скорее как тигрица, нежели как лошадь.Он пробыл с ней два часа, ни на секунду не отходя далеко, часто разговаривая тихим, спокойным голосом. Всякий раз, когда лошадь пугливо озиралась, дергалась или по телу ее пробегала дрожь, у него находились успокаивающие слова. Потом, привязав ее к дереву, Том отправился домой обедать.— У тебя же всего один день! — забушевал отец. — Зачем теряешь время? Можно бы в кои-то веки и не поесть.— Бывает, что и не забывает, — поддела парня старшая сестра.— Почему-то не забывает как раз тогда, когда пахнет сотней долларов! — продолжал возмущаться глава семейства. — Может, это единственный такой день в его жизни.Том ничего не ответил. Было обидно, но он не умел защитить себя. Но даже молчание оборачивалось против него.— Ишь, напустил на себя важность! — добавил один из братьев. — Скоро потребует плату за милость поговорить с ним! Да не будь же таким ослом, Том!— Почему я осел? — спросил Том.— Потому что получил первую приличную работу и зря теряешь время!Том положил вилку и нож. Он прекрасно знал, почему оставил кобылу одну. Не ради какого-то обеда.— В долине пустынно, никого там нет, — заговорил наконец. — Речка шумит, как сильный ветер. Да несколько пташек. Целый день, кроме воды, никакого шума. Под деревьями тень.— Ну и умник! — встряла сестра. — Поняли что-нибудь, а?Все покачали головами, кроме матери; но даже она испуганно и озадаченно поглядела на сына.— Что ты хочешь сказать, Том? — поинтересовалась тихо.— Сам не знает! — буркнул отец. — Надо думать, а он не умеет. И это, должно быть, вычитал из книжки!— В долине пустынно, — продолжил между тем Том. — Кобыле одиноко. Может, обрадуется, когда я вернусь.— Обрадуется твоей компании?— Она всегда была в компании, — пояснил парень.— Откуда ты это взял?— Она не любит людей, ненавидит их, но не боится.— Что ты хочешь этим сказать?— Ну… — замолчал он, раздумывая.— Еще не придумал, — засмеялся сидевший рядом братец.— Да оставьте его в покое! — возмущенно воскликнула мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10