— Ты меня недооцениваешь, — усмехнулся Рущак. — И я, дружок, не тупым топором тёсан. У меня в Хусте — девушка. Серьёзно. Не веришь? А если скажу, что женюсь на днях, — поверишь? Пока гулял, сватался — и дело с Гичкой делали…— Молодец, — обрадовался Пётр, — положил на лопатки. А знаешь, это здорово, что ты свадьбу надумал гулять… Что за девушка?— Сирота, зовут Христиной. Взял её к себе богатый дядюшка. Он приехал с женой из Америки и напротив станции купил особняк. Хозяева бездетные, старые — вот племянница для них и за служанку.— А особняк большой? — задумчиво спросил Микулец, вынимая из пачки новую сигарету.— Ничего, порядочный. Под железом. Ты это к чему?— Да так, — неопределённо ответил Микулец. — Послушай, а на свадьбе много будет из твоих друзей?— Понимаю, — ответил Микола. — Свадьбу сыграем скромную — откуда взять деньги? Но там ты увидишься с Иваном Канюком. Подходящий момент познакомиться.Стилизованный особняк — с башенками, витражными верандами в Хусте, на улице Сечени, действительно принадлежал довольно состоятельным мещанам. В хозяйстве нужны были здоровые руки. И старики невольно согласились принять в свой дом и мужа служанки. Конечно, они даже не подозревали, что этот простой с виду молодой человек, который день-деньской возится во дворе, будет связан с советской разведкой,, и что комнатка флигеля, отведённая для молодожёнов, станет явочной квартирой разведывательной группы…Как договорились, на свадьбе Микулец присмотрелся к другу Рущака — Ивану Канюку. А через день с ним встретился на его квартире — у Юрия Сюча. Выслушав Микульца, Канюк нетерпеливо зашагал из угла в угол:— Видим же здесь все: готовятся, гады, вместе с немцами напасть на Россию. Для этого и нужно было им захватить Закарпатье. Одними листовками, действительно, не очень поможешь!…Поздно вечером Микулец вышел из дома на улице Млинной, где проживал Сюч, запетлял переулками. Постучался к Рущаку во флигель. Поделился своими впечатлениями:— Что ж, парень подходящий. Правда, горяч больно, ненависти у него к фашистам хватит на двоих. Зато цепкий и сообразительный. Займись им активнее. К вообще, учти — руководить группой непосредственно на месте придётся тебе: я буду приходить к вам из-за перевала только в крайних случаях. С первыми разведданными отправишься через границу сам: надо увидеться с майором, получить инструкции… ЯВОР И ДРУГИЕ Место действия — село Колочава. ВремяЇутро 6 декабря 1939 года.Тёмно-зелёные ели врезаются в белоснежные склоны. Густо поскрипывает снег под ногами редких прохожих. Снизу, из долины, тяжело вздыхая на подъёме, ползёт видавший виды грузовик.У мостика через Тереблю из кузова, заставленного ящиками, легко соскочил молодой человек — в мохнатом серяке Куртке из домотканой шерсти, сермяге.

и коротких мягких сапогах. Запрыгал, согреваясь. Из кабины вылез другой пассажир. Коричневое ворсистое пальто и такая же шляпа в придачу к жёлтым крагам выдавали в нём столичного чиновника либо коммерсанта. Прижимая портфель, он участливо спросил своего попутчика:— Что, замёрз, Микола?— Как сосулька! Хоть на ёлку цепляй…Из-за угла внезапно показался жандармский патруль. Впереди вышагивал тонконогий усач.Прищурился на двух пассажиров: густобровые, смуглые, они чем-то очень похожи друг на друга. Хотя этот, с портфелем, повыше и уже в плечах, да и лицо не такое скуластое, как у его спутника…— Ваши документы!Человек в пальто с готовностью полез в карман и протянул личное удостоверение:— Канюк Иван…— то есть, прошу прощения — Янош, Канюк Янош… А это…— он небрежно кивнул в сторону спутника, — это мой секретарь, Рущак Миклош — из посёлка Буштины.Потом, назвав фамилию Миколиного хозяина-тестя, начал объяснять, что действует от имени старого «американтоша», решившего пустить капиталы на торговлю лесом…Тистгеетэш Фельдфебель (венг.).

внимательно посмотрел документы. Возвращая, заметил:— И праздновать некогда?В тот день римо-католики отмечали праздник святого Николая, а официально — именины Хорти.— Заказчики торопят, — Канюк развёл руками. — Приходится и в праздники не забывать о деле.— А в портфеле все есть для закупок? — подмигнул жандарм.— Иначе нельзя, — с готовностью поддакнул Канюк, извлекая плоскую бутылку сливовицы.Знакомство с жандармами закончилось только под вечер — в буфете. Прислуживала им Анночка, которая тоже работала в подполье. Канюк тайком поговорил с ней и о своём задании:— Товарища надо перевести на ту сторону. Кто бы мог помочь?Анночка, казалось, знала все. Прищурив глаз, ответила:— Кто, как не лесник Василь Яцко? Человек отчаянный, бесстрашный. Да и опытный. На него можно положиться.— Где его найти?— В Синевирской Поляне.…Утром тистгеетэш вспомнил, как отмечали именины регента, и, облизав сухие губы, крикнул в сени:— Пишта!Хмель постепенно испарился из его головы, и фельдфебель стал соображать, что же всё-таки вчера его озадачило. Какие-то странные были эти двое. Да, да, у коммерсанта слишком толстые, узловатые пальцы. Как у лесоруба. Впрочем, все они тут кормятся лесом… Да, но почему же второй — его работник, а держался так независимо? Чем-то они похожи друг на друга. Чем? Пожалуй, глазами: дерзкие, любопытные… Ничего не боятся.Тистгеетэш, лёжа на топчане, приподнимает голову и зовёт погромче:— Пишта, свинская ты рожа!Заспанный жандарм застёгивает мундир и нехотя входит к нему:— Слушаюсь!— Где те… свинские рожи? — других слов фельдфебель теперь не подберёт. — Ну, те, которые вчера нас спаивали… Помнишь?— Они уехали. Так что сливовица приказала плакать, тистгеетэшур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61