ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Затем шевеление прекратилось, будто змеи отравили себя своим собственным ядом и окаменели. На фоне стены появилось небольшое светлое пятно, постепенно увеличивающееся в размерах.
И вскоре перед Яной предстало изображение женского лица. Удивительно пропорционального, светящегося странной беззаботностью. Отсутствие каких-либо морщинок, гладкая упругость плоти и неестественная белизна заставили Яну засомневаться, что это живая женщина, скорее скульптура. Рельефно пустые глазницы служили дополнительным доказательством того, что перед ней статуя.
Безоблачное, даже где-то туповатое выражение ее лица заставляло думать об античной маске, покрывающей глянцем застывшего совершенства лики греческих шедевров. В неуловимой улыбке, тронувшей уголки губ женщины, сквозила легкая насмешка, словно говорящая о превосходстве. Снисходительно-лукавый взгляд, который мастеру удалось запечатлеть в таком грубом материале, как камень, был полуопущен.
На этот раз картинка задержалась на несколько секунд дольше обычного. И этого промежутка Яне хватило на то, чтобы понять, что перед ней лик статуи. Видение исчезло, а Яна еще долгое время сидела с закрытыми глазами. “Джокер” снова подкинул ей сюрприз. Она не понимала смысла этого видения, и только в глухом дальнем уголке ее сознания теплилась уверенность в том, что оно возникло непроста. Несмотря на то, что “Джокер” не требовал много сил, Яна чувствовала настоятельную потребность в отдыхе. Она отправилась домой, где вытянулась на диване и проспала до вечера.
* * *
День заметно прибавил, поэтому, когда Яна открыла глаза, едва-едва начало смеркаться. Она встала, оперлась рукой на столик и, случайно задев разбросанные на нем карты, смахнула на пол одну из них. Она подняла карту. Это был “Взгляд в будущее”.
Падение карты послужило для Яны сигналом. Она села, положила на нее руку и прикрыла веки. В теле была приятная легкость, казалось, она помолодела на несколько лет. Электрические токи, потекшие по ее ладони, убедили, что карта действует. Яна услышала странный гул и вскоре из мрака вылетела серая птица. Ее крылья свернулись в ленту, несказанно вытянувшись при этом, — это было сиюминутное превращение. И вот перед глазами Яны побежала пленка, она ежесекундно свивалась, развивалась, летела, издавая при этом характерный свист, переходящий в скрип. И вдруг вереница темных, “непроявленных” кадров, текущих сплошной струей, разомкнулась, остановилась на одном отрезке, и Яна сначала зажмурилась, ослепленная ядовито ярким светом, а потом снова “открыла” глаза, почувствовав, как по векам скользнула спасительная ласковая тень.
Яна путешествовала по тускло освещенному коридору. Его гулкая пустота наводила на мысль о каком-то казенном заведении. Больница — мелькнуло в сознании, когда она “пролетела” над облаченной в белый халат женщиной, с деловитой поспешностью вывернувшей из-за угла и пошедшей навстречу. Яна пронеслась мимо приоткрытой двери, откуда доносилось отточенно-холодное позвякивание инструментов. Взгляд ее зацепился на вывеске “Ординаторская”. Мимо скользили двери, пока Яна, повинуясь какой-то странной силе, не толкнула самую последнюю.
Здесь было еще темнее, чем в коридоре. Яна тут же почувствовала чье-то присутствие. На застеленной белыми простынями кровати под большим клетчатым одеялом лежала женщина. Яна никак не могла рассмотреть ее лица — оно расплывалось, подобно диску луны в дождливо-пасмурную погоду. Яна силилась “собрать” по частям это ускользающее лицо, слепить из его плавающих окружностей полное, отчетливое изображение, но ей не удавалось это сделать.
Круги и овалы, искривленные, наполовину слитые с влажной туманной завесой, медленно вращались, словно обручи на талии гимнастки, не складываясь в определенную картину. Яна даже почувствовала легкое головокружение.
Но нет, не присутствие этой женщины наполнило грудь Яны смутным чувством тревоги, которое неукоснительно росло и давило. Яна видела чью-то тень, стерегущую в углу. Тень приближалась, в темной руке что-то мелькнуло, ударив Яне в глаза острым отблеском. Теперь Яна была сплошной золотисто-бронзовой сетчаткой, на которой плавились черные разводы. Тень превратилась в осьминога, в его щупальца было вложено что-то, напоминающее ножницы, или ножницами стали сами щупальца…
У Яны защемило сердце. Блестящие концы приближались к переливчато мерцающему в приглушенном освещении лабиринту трубок. Яна вздрогнула, потом, оглушенная страхом, распахнула глаза. Ее руки дрожали, по лицу струился пот.
Она схватила телефонную трубку.
— Алло, мне Руденко, — прерывистым голосом сказала она, не узнав собеседника.
— Это я. Слушаю, — отозвался тот.
— В какой больнице Санталова?
— Что еще? — недовольно спросил Три Семерки.
— Говори быстрее — вопрос жизни и смерти! — неистово крикнула Яна.
— Да что на тебя нашло? — судорожно ухмыльнулся Руденко.
— Сеня, — умоляюще и одновременно угрожающе произнесла Яна, — в какой она больнице?
— В Третьей городской, — пробубнил озадаченный лейтенант. — Тебе-то на что?
— В каком отделении и палате? — домогалась Милославская.
Руденко выдал нужную информацию.
— Подъезжай туда. Срочно, — снова повысила голос Милославская и бросила трубку на рычаг.
У нее, как она чувствовала, было мало времени. Она лихорадочно стала собираться. Джинсы, свитер, ботинки. Одев на Джемму ошейник с поводком, Яна пулей вылетела из дома. Машину поймать удалось, простояв минут пять на обочине. Она сунула парню, сидевшему за рулем новенькой белой “семерки”, пятьдесят рублей, и скомандовала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
И вскоре перед Яной предстало изображение женского лица. Удивительно пропорционального, светящегося странной беззаботностью. Отсутствие каких-либо морщинок, гладкая упругость плоти и неестественная белизна заставили Яну засомневаться, что это живая женщина, скорее скульптура. Рельефно пустые глазницы служили дополнительным доказательством того, что перед ней статуя.
Безоблачное, даже где-то туповатое выражение ее лица заставляло думать об античной маске, покрывающей глянцем застывшего совершенства лики греческих шедевров. В неуловимой улыбке, тронувшей уголки губ женщины, сквозила легкая насмешка, словно говорящая о превосходстве. Снисходительно-лукавый взгляд, который мастеру удалось запечатлеть в таком грубом материале, как камень, был полуопущен.
На этот раз картинка задержалась на несколько секунд дольше обычного. И этого промежутка Яне хватило на то, чтобы понять, что перед ней лик статуи. Видение исчезло, а Яна еще долгое время сидела с закрытыми глазами. “Джокер” снова подкинул ей сюрприз. Она не понимала смысла этого видения, и только в глухом дальнем уголке ее сознания теплилась уверенность в том, что оно возникло непроста. Несмотря на то, что “Джокер” не требовал много сил, Яна чувствовала настоятельную потребность в отдыхе. Она отправилась домой, где вытянулась на диване и проспала до вечера.
* * *
День заметно прибавил, поэтому, когда Яна открыла глаза, едва-едва начало смеркаться. Она встала, оперлась рукой на столик и, случайно задев разбросанные на нем карты, смахнула на пол одну из них. Она подняла карту. Это был “Взгляд в будущее”.
Падение карты послужило для Яны сигналом. Она села, положила на нее руку и прикрыла веки. В теле была приятная легкость, казалось, она помолодела на несколько лет. Электрические токи, потекшие по ее ладони, убедили, что карта действует. Яна услышала странный гул и вскоре из мрака вылетела серая птица. Ее крылья свернулись в ленту, несказанно вытянувшись при этом, — это было сиюминутное превращение. И вот перед глазами Яны побежала пленка, она ежесекундно свивалась, развивалась, летела, издавая при этом характерный свист, переходящий в скрип. И вдруг вереница темных, “непроявленных” кадров, текущих сплошной струей, разомкнулась, остановилась на одном отрезке, и Яна сначала зажмурилась, ослепленная ядовито ярким светом, а потом снова “открыла” глаза, почувствовав, как по векам скользнула спасительная ласковая тень.
Яна путешествовала по тускло освещенному коридору. Его гулкая пустота наводила на мысль о каком-то казенном заведении. Больница — мелькнуло в сознании, когда она “пролетела” над облаченной в белый халат женщиной, с деловитой поспешностью вывернувшей из-за угла и пошедшей навстречу. Яна пронеслась мимо приоткрытой двери, откуда доносилось отточенно-холодное позвякивание инструментов. Взгляд ее зацепился на вывеске “Ординаторская”. Мимо скользили двери, пока Яна, повинуясь какой-то странной силе, не толкнула самую последнюю.
Здесь было еще темнее, чем в коридоре. Яна тут же почувствовала чье-то присутствие. На застеленной белыми простынями кровати под большим клетчатым одеялом лежала женщина. Яна никак не могла рассмотреть ее лица — оно расплывалось, подобно диску луны в дождливо-пасмурную погоду. Яна силилась “собрать” по частям это ускользающее лицо, слепить из его плавающих окружностей полное, отчетливое изображение, но ей не удавалось это сделать.
Круги и овалы, искривленные, наполовину слитые с влажной туманной завесой, медленно вращались, словно обручи на талии гимнастки, не складываясь в определенную картину. Яна даже почувствовала легкое головокружение.
Но нет, не присутствие этой женщины наполнило грудь Яны смутным чувством тревоги, которое неукоснительно росло и давило. Яна видела чью-то тень, стерегущую в углу. Тень приближалась, в темной руке что-то мелькнуло, ударив Яне в глаза острым отблеском. Теперь Яна была сплошной золотисто-бронзовой сетчаткой, на которой плавились черные разводы. Тень превратилась в осьминога, в его щупальца было вложено что-то, напоминающее ножницы, или ножницами стали сами щупальца…
У Яны защемило сердце. Блестящие концы приближались к переливчато мерцающему в приглушенном освещении лабиринту трубок. Яна вздрогнула, потом, оглушенная страхом, распахнула глаза. Ее руки дрожали, по лицу струился пот.
Она схватила телефонную трубку.
— Алло, мне Руденко, — прерывистым голосом сказала она, не узнав собеседника.
— Это я. Слушаю, — отозвался тот.
— В какой больнице Санталова?
— Что еще? — недовольно спросил Три Семерки.
— Говори быстрее — вопрос жизни и смерти! — неистово крикнула Яна.
— Да что на тебя нашло? — судорожно ухмыльнулся Руденко.
— Сеня, — умоляюще и одновременно угрожающе произнесла Яна, — в какой она больнице?
— В Третьей городской, — пробубнил озадаченный лейтенант. — Тебе-то на что?
— В каком отделении и палате? — домогалась Милославская.
Руденко выдал нужную информацию.
— Подъезжай туда. Срочно, — снова повысила голос Милославская и бросила трубку на рычаг.
У нее, как она чувствовала, было мало времени. Она лихорадочно стала собираться. Джинсы, свитер, ботинки. Одев на Джемму ошейник с поводком, Яна пулей вылетела из дома. Машину поймать удалось, простояв минут пять на обочине. Она сунула парню, сидевшему за рулем новенькой белой “семерки”, пятьдесят рублей, и скомандовала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64