Я тебе докажу! Одевайся.
Я послушно оделся, и мы побежали. Мы бежали молча, как марафонцы, до самого их дома, проскочили мимо лифтерши, и Тошка открыла своими ключами двери в квартиру.
Потом мы, как были, в пальто, вошли в комнату Ивана. Он сидел за своим письменным столом под фотографиями своего знаменитого отца и что-то там читал. Видно, учил уроки, чтобы получить завтра очередные пятерки. А я думал, что он сейчас где-нибудь вьется около Ленкиного дома. Он повернулся к нам и стал ждать, что будет дальше.
- Так ты считаешь, что поступил правильно? - крикнула Тошка.
Мне стало ясно, что она продолжает прерванный разговор.
- Привела свидетеля? - сказал Иван. - А мне вот не хочется больше с вами разговаривать. - Он повернулся к нам спиной и взял книгу, чтобы продолжить чтение.
И тогда Тошка подскочила к столу, над которым висели фотографии ее отца, схватила одну из них и со всего маха бросила на пол.
- Ты что? - заорал Иван. - Ты что?!
Тошка схватила еще одну фотографию и хотела ее треснуть об пол, но дверь в комнату неожиданно открылась, и вошел сам знаменитый летчик. А его портрет, разбитый вдребезги, валялся на полу.
Сначала я не понял, что это он. В этом человеке я узнал шофера, которого мы вместе с Эфэф встретили на улице. Он еще тогда говорил ему: "Милый мой..." Так вот, оказывается, вместе с кем Эфэф испытывал свои самолеты!
- Он эти фотографии не ради тебя вывешивает, - крикнула Тошка, - а ради себя, он все делает ради себя!..
Кулаков-старший молча посмотрел на меня, и я так же молча вышел из комнаты.
25
Тошка позвонила мне через час...
Был дождь, и мы ездили на метро. От станции к станции. Ездили, ездили и почти не разговаривали, а потом я рассказал Тошке, чтобы как-то ее отвлечь, про Михаила Николаевича и Верочку Полякову.
- Пойдем к ним, - сказала она. - Может быть, Полякову уже привезли из больницы. Пойдем и спросим: "Вам нужна наша помощь?" А вдруг они скажут, что нужна.
Мы вышли из метро и пошли к этому несчастному дому, хлюпали по лужам, не разбирая дороги, но когда пришли, то оказалось, что дом пуст. Мы побродили по комнатам, заброшенным и неуютным, с оборванными проводами, и у Тошки настроение совсем испортилось. По-моему, она все время думала об Иване.
- Мой дед расстроится, - сказал я, - когда узнает, что этот дом сносят.
- Жалко, что мы теперь никогда не увидим ни твоего Михаила Николаевича, - сказала Тошка, - ни этой Верочки Поляковой.
- Жалко, - ответил я.
Когда мы вышли во двор, Тошка решила позвонить домой. Она вошла в автомат, а я прогуливался рядом, поджидая ее.
В глубине двора гуляла Надя со своим Китом. Я помахал ей рукой: салют, мол, салют собаководам.
- Кит, за мной, - приказала Надя и направилась в мою сторону.
Она подошла ко мне и остановилась.
- Как живешь? - спросил я.
- Ничего, - ответила Надя. - Живу понемногу.
- Дрессируешь Кита?
Кит услышал свое имя и задрал голову. У него были маленькие черные глаза под лохматыми бровями.
- Не особенно, он плохо поддается воспитанию. - По-моему, она о чем-то хотела меня спросить, но не решалась. - А вы кого-нибудь ждете?
- Жду одного товарища, - и покосился на автоматную будку.
Тошка стояла ко мне спиной.
- А вы любите собак? - спросила Надя.
- Люблю, - ответил я.
- А в нашей квартире живет один гражданин, который заявил, что не позволит моему Киту жить у нас, - сказала Надя. - Хотя Кит тихий-тихий. А он говорит, что не выносит собак, потому что они все рано или поздно начинают кусаться. Вот поэтому Кит ходит дома в наморднике.
- Странный гражданин, - сказал я.
- Странный, - охотно согласилась Надя.
- А теперь он заявил, что из-за Кита у нас в квартире пахнет псиной, что у нас не квартира, а псарня, - сказала Надя. - И требует, чтобы я вообще не держала Кита дома. А вы понюхайте, понюхайте. - Надя подняла Кита на руки, чтобы я понюхал и убедился, что ее собака не пахнет псиной. У Кита была мягкая, нежная шерсть. - Ну что, пахнет, вы честно скажите, пахнет?
- Нет, - сказал я. - Совсем не пахнет.
- Вот вы понимаете, - сказала Надя, - а он не понимает. - И вдруг попросила: - Зайдите к нам поговорить с этим гражданином.
В это время Кит увидел кошку и обнаружил дикую сноровку и скорость. Он бешеным клубком полетел за кошкой, и следом за ним, тоже на высшей скорости, полетела его хозяйка.
Тошка вышла из автомата. Она шла, откинув голову, и чему-то улыбалась, - значит, настроение у нее изменилось к лучшему. Она потряхивала своими рыжими волосами и сверкала своей голубой кофточкой.
- А у меня в голове новая песенка: трам-та-там-трам-та-там, - пропела Тошка.
И у меня неизвестно отчего тоже заплясало все внутри от радости, и мне вслед за Тошкой, за ее песенкой захотелось запеть во весь голос.
- Пошли, - сказала Тошка.
Но в это время из ворот, запыхавшись, с Китом на руках, выбежала Надя.
- Мальчик, мальчик! - позвала она меня.
Пришлось остановиться.
- Мальчик, вы уже уходите? - спросила она, посмотрела на Тошку и добавила: - Это и есть ваш товарищ?
- Да, - сказал я.
Надя внимательно оглядела Тошку и сказала:
- Хороший товарищ. Мальчик, а вы не зайдете к нам поговорить с этим гражданином?
- Понимаешь, - сказал я Тошке, - у них в квартире живет гражданин, который требует, чтобы Надя выгнала Кита на улицу. Говорит, что от него пахнет псиной.
- Вы понюхайте, понюхайте, - сказала Надя и подсунула Тошке Кита. - Ну пахнет, вы честно скажите, пахнет?
- Совсем не пахнет, - сказала Тошка.
- Вот именно, - сказала Надя. - А вы не зайдете к нам вдвоем? В конце концов, вы же пионеры.
- Веди, - сказала Тошка. - Мы пойдем сейчас.
- Сейчас? - переспросила Надя.
- Сейчас, - решительно ответила Тошка.
Впереди шли Тошка и Надя с Китом на руках, я замыкал шествие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36