Она застонала, потому что кровать подо мной затряслась. Я медленно-медленно подобралась к ней поближе и обняла ее одной рукой. От нее плохо пахло, но я знала, что ей нужна поддержка.
— Ты все правильно поняла, Лола Роза, — сказала она.
— Чушь. Я не такой. Послушай, никогда ведь и речи не было, что это навсегда. Нам просто приятно было быть вместе. Все равно я не мог бы остаться надолго, ты ведь знаешь, я собираюсь в путешествие.
— Ну и отправляйся в свое путешествие, — сказала мама. — И поскорее.
Она не поцеловала его на прощание. Может быть, потому, что не почистила зубы. Я его тоже не стала целовать и вобрала голову в плечи, когда он хотел чмокнуть меня в щеку. Зато Кендэл бросился к нему и обнял крепко-крепко, цепляясь за него, как маленькая обезьянка.
— Не уходи, ну пожалуйста, — умолял он.
— Сейчас я должен уйти, Кендэл. Но я приду тебя повидать, дружок, договорились?
Мне пришлось отрывать от него Кендэла, который в благодарность лягался и колотил меня кулаками. Мне пришлось даже немного дать сдачи, потому что он дрался по-настоящему больно. Мама сползла с кровати, чтобы помочь. Потом мы услышали, как хлопнула входная дверь. Мы замерли как окаменелые, вцепившись друг в друга.
— Ушел! — Мама сорвала с шеи кулон с лунным камнем и бросила об пол.
— Он сказал, что еще вернется, — прорыдал Кендэл.
— Не вернется, — сказала я. — Мы не хотим, чтобы он возвращался. Скатертью дорожка.
— Значит… папа вернется? — спросил Кендэл.
— Нет! Нам не надо вообще никаких мужчин: ни папы, ни Джейка, ни этого толстого Бэрри — никого.
— Правильно, — сказала мама. — Пошли бы они все к черту.
Она со стоном прислонилась к стене.
— Что с тобой, мама? Опухоль? — Я умирала от страха.
— Сердце болит, вот и все, — сказала мама. — И забудь ты про эту чертову опухоль.
Она снова легла и натянула покрывало на лицо. Я понимала, что ей просто хочется ото всех спрятаться, но выглядело это очень страшно, как будто саван. Я сморщилась и стала бить себя по лбу, чтобы отогнать эти мысли.
— Что с тобой, Лола Роза? — спросил Кендэл.
— Ничего. У меня тоже голова разболелась. Еще бы! Ты так орешь все время, чудище ты маленькое!
Кендэл состроил рожу, изображая чудище, и выставил согнутые пальцы, как когти. На самом деле играть ему не хотелось. Я видела, как он испуганно поглядывает на маму. И все же он стал рычать и носиться по комнате, а я изображала ловца чудищ с большой сетью.
— Бога ради, дети, валите поскорее в школу.
Мне не хотелось оставлять ее одну.
— Я не пойду в школу и буду за тобой ухаживать, мама. Кендэла я отведу, но потом сразу вернусь, сварю тебе кофе и сооружу какой-нибудь суп на обед.
— Да не больна я вовсе, это просто с перепою. Я хочу только одного — поспать спокойно. Иди в школу, слышишь? Еще не хватало, чтобы эта старая карга Бэлсэм звонила мне тут и ругалась.
Пришлось идти в школу, хотя на уроках я решительно ничего не соображала. Кендэл тоже был не в лучшем состоянии. Не надо было мне заводить эту глупую игру в чудище. Он не переставал рычать и в школе. Меня позвали, чтобы его успокоить.
— Его что-то расстроило дома? — спросила учительница.
— Нет, ничего, — сказала я поспешно.
— Он уже совсем было освоился, завел новых друзей, но сейчас все опять вернулось к исходной точке. Лола Роза, может быть, мне поговорить с вашей мамой?
— Вообще-то…
— Или с вашим папой. Кендэл, кажется, очень его любит.
— Он рассказывал про нашего папу?
— Ну, про вашего отчима.
— У нас нет отчима, — сказала я твердо.
Оставшись с Кендэлом наедине, я стала так его трясти, что он взвыл.
— Сам виноват! Научись помалкивать в школе.
Всю дорогу домой Кендэл скулил. Больше всего мне хотелось убежать — и от него, и от Харприт. Она всю дорогу болтала о своей маме, как та устроила истерику, потому что увидела, как Харприт красится.
— Понимаешь, даже не настоящая косметика, а эти блестки. Но мама просто из себя вышла, стала кричать, что я себя веду как непотребная девка и что ее дочери навлекают позор на семью. Везет тебе, Лола Роза. Твоей маме все равно.
— Моей маме не все равно, — сказала я холодно.
— Да, но она разрешает тебе делать что хочешь. Ну что ты надулась? В чем дело?
Харприт подвинулась ко мне и спросила, понизив голос:
— Что, маме хуже? Она правда больна?
— Нет!
— Да! — всхлипнул Кендэл. — Она была совсем больная, я видел.
— Она была просто пьяная, бестолочь!
— Ваша мама была пьяная? — Харприт закатила глаза в точности как мать.
— Нет, не то что по-настоящему пьяная, — поспешно сказала я. — Ей сейчас трудно. Ты не понимаешь, Харприт. И ты, Кендэл, тоже, поэтому помалкивай, понял? — Я еще раз хорошенько его тряхнула. — Это ж надо — рассказывать, будто Джейк наш отчим!
— А кто же он тогда?
— Никто. И вообще он уже с нами не живет!
— Не живет! Ты хочешь сказать, что он бросил вашу маму? — спросила Харприт.
Глаза у нее чуть не вылезли из орбит. Мне было противно, как она цепляется к каждому слову. Похоже, ей не терпелось узнать побольше скандальных подробностей. Может быть, не так уж мне и хочется с ней дружить.
— Мама его выставила. И отлично сделала. — Я хлопнула в ладоши.
— Моя мама всегда говорила, что это ненадолго, — сказала Харприт.
— Мне очень хочется попросить тебя и твою маму не совать нос в наши дела.
Я схватила Кендэла за руку и потащила его прочь от Харприт и Амандип. Кендэл пищал, потому что я тянула слишком сильно, но я не обращала внимания и бежала все быстрее. Сердце у меня колотилось: ма-ма, ма-ма.
Я думала, она все еще в постели, но там никого не было. Похоже, дома вообще никого не было.
— Мама! — позвала я. — Мама!
— Я тут, — откликнулась мама, выходя из ванной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63